 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
естественным образом пытаться соответствовать тому, что от них ожидают, если такое ожидаемое
поведение не нарушает их интегральную цельность. Однако на деле подобного рода цельность слишком
часто действительно нарушается, а это заставляет животное или ребенка сопротивляться и вступать в
силовое противостояние, из которого ни тот, ни другой не может выйти победителем. В конечном итоге
все это приводит к настолько сильному нарушению интегральности или цельности, что их дух
оказывается сломленным. Такое сломленное состояние легко и наглядно можно наблюдать у собаки,
которая перед строгим хозяином поджимает хвост и прячет его между лап. Но ничуть не сложнее
увидеть и сломленного ребенка, взгляд которого становится тусклым, тело зажимается и костенеет, а вся
манера поведения свидетельствует о покорности и подчинении. Такие дети, вырастая, превращаются во
взрослых неврастеников, которые могут быть обучены науке побеждать, но совершенно не знают, как
быть веселыми и радостными.
Люди, которые приходят на лечение к психотерапевту, независимо от того, насколько они
преуспели в своей карьере, - это личности, дух которых сломлен до такой степени, что им полностью
чуждо чувство радости. Конкретные симптомы, которые у них наблюдаются, представляют собой всего
лишь внешние проявления их патологического состояния или дистресса. Некоторые из этих пациентов
могут быть сломлены до такой степени, что они стали буквально недееспособными, в то время как
другим вроде бы удается вполне успешно функционировать в обществе. Однако было бы ошибкой
полагать, что если кто-то не обращается к психотерапевту или вообще не верит в необходимость
наличия врачей с такой профессией, то он непременно здоров. Я приступил к лечению у Вильгельма
Райха, питая иллюзию, будто я в полном порядке, но не потребовалось много времени, чтобы
обнаружить следующее: на самом деле я был изрядно напуган и полон всевозможных страхов, не
чувствовал себя в безопасности, а мое тело было физически напряжено. В одной из своих предыдущих
книг, которая называется «Биоэнергетика», я уже рассказывал о своем опыте в качестве пациента этого
выдающегося психотерапевта - опыте, который буквально ошеломил меня осознанием степени и
глубины моего невроза, но одновременно показал путь к восстановлению своей цельности как личности
и дал мужество настойчиво следовать выбранному мною пути.
Этот путь состоял в том, чтобы капитулировать перед собственным телом и внимательно
слушать его сигналы. Я должен был перестать отождествлять себя со своим эго и перейти на
самоотождествление с телом и его ощущениями. На уровне эго я воспринимал себя как человека яркого,
интеллектуального и во. всех отношениях превосходного. Мне верилось, что я смогу достигнуть
многого, но чем именно это окажется - не знал. Я жаждал стать знаменитым. Мною двигали далеко не
ординарные амбиции, внушенные матерью, которая хотела с помощью сына как-то компенсировать
полное отсутствие амбициозности у моего отца; но, к счастью, я получал с его стороны достаточную
поддержку, чтобы не позволить своей матери добиться надо мной полной доминации. Следовательно,
для меня отдаться во власть своему телу, капитулировав перед ним, означало, в частности,
необходимость отбросить этот раздутый, образ собственного эго, которым я на самом деле пытался
скрыть и возместить глубоко запрятанные, но основополагающие чувства неполноценности, стыда и
вины. Если бы я принял все эти чувства как данность, то стал бы неизбежно ощущать себя ужасающе
униженным - а как раз этого я подсознательно стремился избежать. Капитулировать перед телом,
отдаться ему во власть - значит капитулировать и отдаться во власть сексуальности, которая, как я
чувствовал, лежала у корней моих наиболее глубоких страхов оказаться отвергнутым и униженным. В
общем-то, именно та соблазнительная приманка радостей и экстаза, которую таил в себе секс, в
конечном итоге привела меня к доктору Райху и вовлекла в проводимую им терапию тела и души.
На сознательном уровне у меня не было никакого чувства вины в связи с моей сексуальностью.
Будучи достаточно утонченным и вполне современным взрослым человеком, я мог воспринимать
сексуальность как нечто естественное и позитивное. Однако на телесном уровне я ощущал, что мною
движет желание, которое не находит глубокого удовлетворения. Я представлял из себя типичную
нарциссическую личность, которая в своем сексуальном поведении выглядела свободной, но эта
свобода была внешней, а не внутренней; это была свобода действовать, а не чувствовать. У меня не
было абсолютно никакого чувства вины применительно к сексуальности, однако я все-таки не мог,
безоговорочно капитулировав, целиком и полностью отдаться женщине и не мог позволить, чтобы в
ходе полового акта сексуальный восторг овладел без остатка всем моим естеством. Подобно тому как это
