 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
равно продолжал пребывать разочарованным, поскольку до сих пор не освободился от воздействия
матери, чьим ангелоподобным маленьким мальчиком он оставался и по сей день.
Уильям ни разу за всю свою жизнь не ощутил никакой радости. Испытывая непосильное бремя
неосуществимой мечты и став ее заложником, он и в ранние годы жизни был лишен невинности и
свободы, которые естественны в детстве. Ему никогда не представился случай и не предоставлялось
право почувствовать гнев из-за такой обездоленности и тем более проявить его. Результатом всего этого
явилась его вечная борьба за то, чтобы отыскать хоть какую-то минимальную радость в работе и в
сексуальной жизни, но это оказалось невозможным, поскольку борьба и радость несовместимы.
Уильям непременно нуждался в возможности выразить свой гнев, поскольку без способности
разгневаться ему суждено было оставаться вечной жертвой, слишком уязвимой и беспомощной для того,
чтобы отказаться от своей борьбы. Кроме того, ему нужно было согласиться со своей заурядностью и
низвергнуть свою мать с пьедестала превосходства. Уильяму требовалось почувствовать, насколько
сильно он разгневан на свою мать, но для него это было бы кощунством и святотатством. Многие
пациенты подтверждают, что испытали бы чувство вины, доведись им проявить гнев по отношению к
родителям, особенно к матери. Слишком многие матери вбивают в своих детей ощущение вины за
выражение любых отрицательных чувств, направленных против них. Но вина базируется на страхе и на
подавлении гнева. Если ребенку разрешают свободно выражать свои чувства, то он сохранит присущее
ему ощущение невинности. Уильям был послушным, подчиняющимся ребенком и никогда не выражал
никакого отрицательного чувства, обращенного против своей матери. А маленьким маминым
ангелочком Уильям стал после того, как его доминирующая мамаша, которая, помимо всего прочего,
смотрела на себя как на богиню, подвергла сына психологической кастрации и превратила в импотента.
Уильяму понадобилось несколько лет занятий терапией, прежде чем он стал способен испытывать по
отношению к своей матери хоть какой-то гнев за весь тот вред, который она ему причинила, хотя он в
полной мере понимал, что с ним натворили. Несмотря на то что тело Уильяма не было закоченевшим до
такой степени, как у Сьюзен, в нем наблюдалось настолько много всяких зон и полос напряжения, что
оставалось совсем мало возможностей для спонтанного передвижения энергии по телу и,
следовательно, мало места для чувств любого рода. Уильям функционировал в значительной мере через
волевое усилие. Первый шаг к тому, чтобы вызволить этого пациента из паутины напряжений,
служивших тюрьмой для его духа, состоял в действиях по достижению хотя бы незначительных
пульсаций в его ногах. Прошло немало времени, прежде чем Уильям сумел заплакать. К счастью, он
упорно выполнял упражнения и во время терапевтических сеансов, и дома, поскольку они давали ему
ощущение большей живости чувств. Именно достижения в телесной сфере позволили ему в конечном
итоге почувствовать какой-то гнев по адресу матери.
Одно из упражнений, которым я призываю своих пациентов заниматься дома, - это колотить
кровать. Я и сам проделывал указанное упражнение многие годы, чтобы освободить свои плечи, снять в
них напряжение и достигнуть плавных и ничем не стесненных движений -рук, которые, по моему
убеждению, существенно важны для того, чтобы человеку было легко выразить свой гнев. На начальном
этапе я ощущал в правой руке достаточную силу, в то время как левая казалась мне самому слабой и
немощной. Никакой человек не может быть по-настоящему эффективным бойцом, владея как следует
только одной рукой. Я приучил себя производить каждое утро от 50 до 75 ударов. Со временем мое
левое плечо освободилось, и удары, наносимые каждой из рук, практически сравнялись по силе и
резкости. Однако нанесение ударов по кровати представляет собой не только терапевтическое
упражнение, избавляющее руки от хронического напряжения. Наряду с этим оно также помогает снятию
совсем иных напряжений, которые накапливаются под воздействием стрессов повседневной жизни.
Мы не всегда располагаем возможностью выразить охвативший нас гнев именно в тот момент, когда
нас травмировали или оскорбили. Порой человек даже не ощущает гнева непосредственно в момент
оскорбления, поскольку находится в небольшом шоке. Некоторое время спустя, по мере выхода из такого
полушокового состояния человек начинает осознавать, до какой же степени он на самом деле разгневан
случившимся. Зачастую в этот момент бывает уже слишком поздно или вообще невозможно выразить
испытываемый гнев по адресу того конкретного лица, которое являлось его непосредственным
виновником, но можно излить свое чувство гнева и снять порожденное им напряжение, как следует
поколотив дома кровать и тем самым восстановив ту цельность и хорошее настроение, которые были
