 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
выражения своего гнева орать или визжать на кого-то либо пытаться ударить обидчика. Мы можем
добиться того же эффекта без лишнего шума и крика - при условии, что глубоко ощущаем свой гнев.
Предшествующее упражнение, равно как и другие, разработаны, чтобы помочь пациентам ощутить свой
гнев, способствовать достижению свободы его выражения, а затем научиться тому, как при
необходимости удержать гнев в себе и контролировать его. Сознательный контроль над своими
чувствами зависит от их осознания.
Во время своей работы с Райхом я вполне осознавал, что моя способность выражать гнев
ограничена. Мне была присуща тенденция избегать конфронтации и уходить от борьбы, пока я не
оказывался безвыходно прижатым к стенке. Я ощущал, что во мне таится чрезмерно много всяческого
страха, от которого я смогу избавиться, только научившись как следует драться. Именно указанный страх
нес ответственность за неспособность сохранить в себе на долгий срок то чувство радости, которое я
испытывал в процессе терапии у Райха. Когда я стал студентом медицинского факультета Женевского
университета, то взял себе за правило регулярно, каждое утро проделывать упражнения по нанесению
ударов по кровати. Именно на счет этих упражнений я отношу то, что во мне в значительной мере
уменьшилось почти неизбежное чувство страха, которое я бы наверняка испытывал перед лицом
необходимости обучаться и сдавать экзамены на чужом языке. Указанное упражнение произвело также
общий благотворный эффект на мое здоровье, самочувствие и настроение, сделав пребывание в Женеве
во всех смыслах приятным.
Когда я возвратился в Соединенные Штаты и приступил к разработке биоэнергетического
анализа, то не только не забросил, а, напротив, продолжил практику регулярного и систематического
нанесения ударов по кровати каждое утро. В дополнение к той разновидности ударов, которая
описывалась выше и состояла в том, что над головой поднимались обе руки одновременно и удар
производился сразу двумя кулаками, я начал также наносить удары кулаками попеременно, как это
делается в боксе или в заурядной драке. При выполнении этого второго варианта упражнения я, чередуя
удары, чувствовал, что, в то время как моя правая рука кажется мне самому достаточно сильной и
способной нанести вполне приличный и чувствительный удар, левая рука при выполнении данного
движения воспринималась как слабая и неуклюжая. Я все время мог ощутить напряжение в левом плече,
которое нуждалось в расслаблении и высвобождении. Это происходило постепенно. Я даже установил
в подвале своего дома боксерскую грушу и мешок с песком, чтобы отрабатывать по-настоящему
акцентированный удар. Но это последнее занятие само по себе мало что мне давало. Я ведь вовсе не
собирался никого бить. Не было во мне и чувства особого гнева. Я лишь пытался избавить свои руки от
напряжения и вернуть себе умение работать кулаками. Владея этим навыком, я был бы избавлен от
проблем с надлежащим выражением своего гнева.
Позднее мне стало понятно, по какой причине я в то время не испытывал гнева: он был
заблокирован в верхней части спины - в той области тела, с которой я утратил контакт. Я осознавал
наличие у меня проблем в этой зоне, просматривая видеокассеты, отснятые в то время, когда я
инструктировал своих пациентов или физически работал с ними. На экране было отчетливо видно, что
я сгорблен и верхняя часть спины у меня скруглена. Я был также неприятно поражен тем, что не стою
прямо и не держу голову высоко. У меня уже был случай отметить свою склонность к вспыльчивости,
но я как бы оправдывал собственную гневливость, видя ее обоснование в том бессмысленном
разрушении природы и окружающей среды, которое заставляло меня сердиться. Гневался я и из-за
слепоты людей, не желающих видеть и знать правду о своем положении. Однако были у моего гнева и
более глубокие корни, которые я избегал обнажать и открыто рассматривать. В то время я пытался
доказать всему миру, что прав в своем видении различных проблем, что я выше других, а эти другие
должны согласиться с указанным обстоятельством. Но быть правым, чувствовать себя выше прочих
людей и добиваться зримого успеха - все это не ведет к радости, а означает только дальнейшее
продолжение борьбы. И я испытывал гнев, что был вынужден занять подобную позицию для того,
чтобы выжить. Это не был здоровый гнев, и мне не было нужды бить что-то или кого-то, раздавать
удары направо и налево и впадать в ярость. Я должен был согласиться со своим поражением, отказаться
от своих амбиций, понять и принять себя таким, каков я есть. Тогда я стал бы свободен и не испытывал
бы гнева. Разумеется, ничего этого нельзя достичь за один день. Устоявшиеся шаблонные модели и
штампы поведения, равно как и способы бытия, изменяются очень и очень медленно. Но даже подобное
