 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
и стал бы
сильнее всех живущих в Египте.
Если б я был мудрецом великим,
прожил бы я все свои деньги
отказался бы от мест и занятий,
сторожил бы чужие огороды -
и стал бы
свободней всех живущих в Египте.
Если б я был твоим рабом последним,
сидел бы я в подземельи
и видел бы раз в год или в два года
золотой узор твоих сандалий,
когда ты случайно мимо темниц проходишь,
и стал бы
счастливей всех живущих в Египте».
Примечание. Никогда не задумывались, почему люди, противореча, казалось бы
основам добродетели гордятся и с некоторой завистью смотрят на самых известных
преступников, удачливых крупных мошенниках, воинов, самых сильных и хищных зверей,
самых ядовитых пауков и змей. Они готовы признать зло, только, чтобы оно было
выдающимся. С некоторым затаенным страхом и восторгом смотрят они на него. Радость же
закона и справедливости заключается в том, чтобы восторжествовать над высшим злом.
(Некоторым мелким жуликам, кичящимся своим ремеслом, хотелось бы сказать: пусть
гордится «дерьмо», что в него наступил человек).
Примечание. Ницше: «Не за то я был пригвожден к древу мучений, что я знал, что
человек зол, - но за то, что я кричал, как никто еще не кричал: «Ах, его самое злое так
ничтожно! Ах, его самое лучшее так ничтожно!»
17.1
Человек сообразно своему внутреннему чувству определяет для себя прекрасное;
прекрасное влечет к себе человеческий дух. Но неотъемлемым атрибутом прекрасного
является элемент превосходства; он необходим, — если нет, — то прекрасное перестает быть
прекрасным и низводится до обыденности в своем роде. Таким образом, стремление духа к
прекрасному есть стремление духа отчасти к превосходному.
Элемент возвышенности присущ красоте, будь то красота в малом — в этом случае
малое, например, сосновая иголка, возвышается в глазах человека. Таким образом,
возвышенность всегда присуще прекрасному и может быть объективно и/или субъективно
обусловленной.
Красота, совершенство, гармония есть не что иное, как лики превосходства.
Вот как, к примеру, совершенство определяет Козельский: «Совершенство вещи
полагаю я в том, когда у ней все свойства состоят в превосходной степени, а противное
сему называю я несовершенством», и далее: «Совершенство всякой вещи состоит в
достижении ее свойств до высшей степени, а свойства в нас могут быть хороши и худы; и
таким образом, совершенство может быть как в доброте, так и в худобе». То есть
совершенство этически нейтрально, с чем трудно не согласиться; ибо и злодей может
достигнуть совершенства в своем ремесле.
