 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
полной мере может и не чувствовать все ее значение, которое проявляется во время войны, —
ценность надо испытать на себе, тогда она станет значимой, — но тем не менее, эта ценность
имеет свою объективность в общественном сознании (объективность зачастую определяется
большинством голосов).
Объективность ценности есть в первую очередь единство сознающих ценность
мнений. Без переживания ценность — просто знак, символ, который должен быть наполнен
жизнью, посредством чего ценность приобретает свое значение.
Противоположность единству мнений есть множественность толкований, что
наполняет ценность относительным содержанием во мнениях, лишая тем ее объективности.
Истинность ценности подтверждается жизнью. К примеру, «свобода личности» — ценность,
за которой стоит кровь истории человечества. Никакая другая ценность не выковывалась
историей со столь предельной ясностью.
Ценности — это своеобразная объективная надстройка над субъективностью человека;
идеальный пласт бытия, поддерживаемый общественным сознанием. Родившись, человек
находит ценности вне себя, принимает их или нет, а точнее разделяет или нет.
Примечание. К необходимости зла. Возьмем, к примеру, такие проявления зла, как
ложь, лицемерие, коварство, плутовство, месть и т.д. – и, проанализировав, увидим, что они
несут необходимое отрицательное значение. В этом вся соль. К примеру, иногда сам себя
ловишь на мысли, что вот улыбнулся натянутой улыбкой человеку, к которому питаешь
неприятные чувства, но сделал это в силу какой-то необходимости, а именно из-за того, что
необходимо вместе сосуществовать и не обнаруживать явную неприязнь, ведущую к
прямому конфликту.
Смотрю я на героев различных войн и думаю: не было бы войны, где бы они сейчас
были? Разрушительные войны, революции мобилизуют человеческие ресурсы, особенно
после войны начинается расцвет, когда необходимо все отстраивать заново; происходит
обновление мира, - на первый взгляд мысль дикая, но такова история; здесь приходится
осознать необходимость зла на мировом уровне. Сколь мы не ненавидим войны, но, тем не
менее, все время наступаем на одни и те же грабли; о чем это говорит, что мы до сих пор не
осознали, что война – это плохо; или что есть отдельные личности – источники мирового зла,
и приписывать это к их патологической сущности? Вряд ли. Личности только интегрируют
эмоции общества, опыт, служат пульсом, венцом назревшей необходимости изменений.
Непримиримые противоречия объективно разрешаются насилием. Конечно, это нисколько не
умоляет ничьей ответственности и того, что насколько возможно, нужно искать точки
соприкосновения и разрешения конфликтов мирным путем, но, так или иначе, часто стороны
заходят в тупик; я бы сказал онтологический тупик, выход из которого, развязка – насилие (в
этом состоит его онтологическое значение); это мы наблюдаем и на бытовом уровне, когда, к
примеру, несчастная любовь натыкается на неразрешимые противоречия, что служит
источником трагедии. Но что здесь важно, через трагедию мы осознаем тупиковые пути
бытия, мы изменяемся, мы становимся другими, я бы сказал, мир обновляется через трагедии.
Мы приходим к пониманию необходимости зла, с которым нужно бороться всеми силами, но
которое неискоренимо; и не стоит здесь отчаивается, а принять се как должное. Мы - арена и
инструмент в игре противоборствующих сил, мы лишь проводники онтологического
провидения, где все подчинено внутренней логики, - главное, понимать, что мы должны в
любой ситуации стараться делать все от нас зависящее; это тоже онтологический момент -
сознание, я бы сказал, осознание, видение... Главной критикой ницшевского, садистического
понимания мира является все та же «банальная» нравственность, порядочность, добро,
альтруизм, причем, также подкрепленные инстинктивно, именно добро должно задавать
