 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Очевидно, что такого исхода можно было избежать, если бы молодой человек был способен
сказать: «Мама, тебе явно стало не по себе, когда я тебя обнял. Тебе трудно принимать проявления моей
любви». Однако для пациента-шизофреника такая возможность закрыта. Его сильная зависимость и
особенности воспитания не позволяют ему комментировать коммуникативное поведение матери, в то
время как она не только комментирует его коммуникативное поведение, но и вынуждает сына принять
ее сложные, путаные коммуникативные последовательности и как-то с ними справляться» /144, с. 5/.
Двойной зажим — противоречивые, путаные послания, которые больному запрещено
комментировать, — нередко встречается в семьях больных шизофренией. Некоторыми приверженцами
этой гипотезы шизофрения трактуется, как способ справиться с невыносимым противоречием двойного
зажима. При такой трактовке шизофрения превращается в психогенную реакцию. Более реалистично
предположить, что ситуация двойного зажима провоцирует возникновение болезни, но лишь у тех, кто к
ней предрасположен или вызывает обострение, хронификацию уже имеющего место заболевания.
Другим известным термином является понятие «шизофреногенной матери» — schizophrenogenic
mother /145/. Допустимо выделять, по крайней мере, два типа таких матерей. Первый тип — это
стеничные, с паранойяльными чертами женщины, жестко гиперопекающие своих детей, планирующие
для них программу всей жизни. Второй тип — так называемые «курицы-наседки». Большая часть их
жизни посвящена бестолковому и неугомонному хлопотанию над своими чадами. Они боятся жизни,
тревожны и неуверенны в себе. Подсознательно ощущая свою беспомощность, они вкладывают в детей
все свои страхи и тревоги, как если бы это могло чем-нибудь помочь. В них самих отчетливо
проглядывает шизофреническая разлаженность. Взаимоотношения матери и ребенка бедны душевным
теплом. Они крепко объединены функциональной связью: матери есть на кого выплескивать свою
тревогу перед жизнью, а испуганному ребенку есть за кого от этой тревоги прятаться. Обоим типам
матерей иногда свойственно завуалированное внешней заботой эмоциональное отвержение детей.
Отцы либо занимают комплиментарную позицию по отношению к материнскому способу воспитания,
либо, отстраняясь, не принимают серьезного участия в воспитании ребенка. Художественный образ
шизофреногенной матери представлен в композиции «Mother» из музыкального альбома «The Wall»
группы Pink Floyd.
Э. Г. Эйдемиллер полагает, что больные шизофренией нередко воспитываются в духе
доминирующей гиперпротекции в ригидной псевдосолидарной семье с жестко регламентированными
внутрисемейными отношениями /146/.
Концепции двойного зажима, шизофреногенной матери, псевдосолидарной семьи представляют
большой теоретический интерес и имеют основания в клинической реальности. Они помогают
некоторым пациентам в понимании своей личной истории. Однако представляется важным
подчеркнуть опасность генерализации этих концепций.
Существует немало пациентов, для которых
данные концепции не являются корректными. Неприятная сторона этих концепций состоит в том, что
они имплицитно обвиняют родственников, особенно матерей, в страданиях пациента.
Конечно, в психотерапии предполагается, что пациент поймет, что родители сами не ведали, что
творили, и старались, насколько могли, правильно его воспитать. В конце концов, родители стали
шизофреногенными, потому что такими их сделала судьба и травмы собственного детства. Но это
предположение может не оправдаться, и пациент затаит в душе обиду и даже агрессию к родным.
Родственникам шизофренических людей и так очень тяжело. Думать, что они сами во всем виноваты, —
жестоко и несправедливо, потому что, как показывает практика, многие из них самоотверженно служат
своим детям и любят их. Необходимо осторожно и внимательно подходить к каждому индивидуальному
случаю, проявляя уважение ко всем его участникам.
Существуют и точки зрения, которые «реабилитируют» близких даже тогда, когда сами больные
прямо обвиняют их. Г. Е. Сухарева писала: «Характерной особенностью бредовых расстройств у
подростков является также распространенность их бредовой настроенности главным образом на членов
семьи, на самых любимых и близких людей (чаще всего на мать). Привязанность к близким обычно
утрачивается задолго до возникновения явных бредовых идей» /119, с. 256/. Итак, не следует трактовать
недоброе бредовое отношение подростков к своим родителям непременно как ответный знак на плохое
родительское отношение. Часто это знак того, что у подростка до болезни была душевная близость со
своими родителями.
