 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
да — не что иное, как соблазнительная игра со смертью. К переводу это тоже относится — к
переводу как ритуалу. Конечно, перевод "Соблазна" только так и мог быть построен. Но по
каким правилам?
"Словесное тело не позволяет перевести, ни перенести себя в другой язык. Оно именно то,
что перевод роняет. Стремление избавиться от тела — это вообще основное, что заряжает
перевод энергией. Когда он поднимает павшее, это уже поэзия" (Ж Деррида). И не просто
поэзия, особенно когда поднять требуется "холодное и бледное", согласно сартровской
аутопсии, тело французского языка. Здесь не обойтись без заклинаний, без магии, без
обольщения.
Любой перевод стилистически оформленных текстов с французского на более "горячие"
языки — русский, тем более английский, может даже немецкий, — неизбежно сталкивается с
этим вызовом, и если игнорирует его, то остается в лучшем случае просто тусклым,
приглаженным подстрочником. Для перевода "Соблазна" — для перевода соблазна этой
книги — требовалось бросить ответный вызов: обольщением "оригинального текста",
обоюдоострым соблазном перевода.
Ведь при всей своей холодности, скупости, расчетливости французский по-настоящему
танцевальный язык и умеет танцевать с непередаваемым изяществом, с почти недоступной
другим языкам страстью. Лексическая скудость его с избытком восполняется изысканным
богатством ритмического рисунка. Передать этот
316
