 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вающегося воспроизводством и оргазмом, спасает ее от падения.
Можно высказать гипотезу, что женское вообще единственный пол, а мужское существует
лишь благодаря сверхчеловеческому усилию в попытке оторваться от него. Стоит мужчине
хоть на миг зазеваться — и он вновь отброшен к женскому. Тогда уже женское определенно
привилегируется, а мужское выставляется определенно ущербным — и становится ясней
ясного вся смехотворность стремления "освободить" одно, чтобы предоставить ему доступ к
столь хрупкой "власти" другого, к этому в высшей степени эксцентричному, пара-
доксальному, параноидальному и скучному состоянию, которое зовется мужественностью.
Сексуальная сказка-перевертыш фаллической сказки, где женщина выводилась из
мужчины путем вычитания, — здесь уже мужчина выводится из женщины путем
исключения. Сказка, которую нетрудно подкрепить хотя бы тем, что говорится в
"Символических ранах" Беттельгейма: свою власть и свои институты мужчины установили с
одной только целью — противодействовать изначальному могуществу и превосходству
женщины. Движущей силой предстает здесь уже не зависть к пенису, а, напротив, зависть
мужчины к женскому плодородию. Эта привилегия женщины неискупима, надлежало любой
ценой изобрести какой-то отличный — мужской — социальный, политический,
экономический строй, в котором эта естественная привилегия была бы
48
