 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
ставкой истолкования. Но ничто не мешает нам подозревать хрупкость и эфемерность такой
замены, ничто не мешает усомниться в этом скрытом дискурсе и его призрачном господстве,
открытом психоанализом — открытие, равнозначное обобщению терроризма и насилия
истолкования на всех уровнях, — никто не знает, насколько прочен весь этот механизм, с
помощью которого из игры вывели или пытались вывести всякое обольщение, не окажется ли
он сам при ближайшем рассмотрении лишь весьма хрупкой моделью-симуляцией,
принимающей вид непреодолимой структуры только потому, что требуется как можно лучше
скрыть все побочные эффекты — именно эффекты обольщения, начинающие подтачивать все
строение. Ведь вот что самое скверное для психоанализа: бессознательное совращает, оно
обольщает своими грезами, обольщает самим понятием "бессознательного", обольщает все
время, пока "оно говорит", пока оно желает говорить — повсюду сказывается структурная
двойственность, мы видим, как побочная структура, отмеченная потворством знакам
бессознательного и их взаимообмену, поглощает основную, в которой творится "работа"
бессознательного, чистую и жесткую структуру перенесения и контрперенесения.
Психоаналитическое строение принимает все более омертвелый вид, совратив самое себя — и
всех остальных заодно. Станем на мгновение сами аналитиками и поставим диагноз: мы
наблюдаем реванш изначально вытесненного, расплату за вытеснение соблаз-
108
