 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
с западной традицией господства сознания над материей и человека над природой. Подобно другим
попыткам, предпринимаемым в этом направлении, эта попытка имела смысл лишь вначале. Человек
должен был обрести понимание своих бессознательных психических процессов, если он хотел понять
свое поведение. Но как он мог достичь необходимого понимания, если основная реальность его
существования, а именно жизнедеятельность тела находилась в забвении? Однако именно с помощью
психоанализа был выявлен этот изъян человеческого подхода к жизни. Психоаналитик Вильгельм Райх
обнаружил очевидный факт, что психологический характер личности выражается в его телесном
поведении.
То, как человек держит себя, двигается, разговаривает и проявляет свои чувства, сообщает нам,
кто он есть на самом деле. Инстинктивно мы все знаем об этом, мы знали это, еще будучи детьми. Но
как мы могли быть настолько слепы, что не замечали этой истины? Такая слепота перед лицом
очевидного факта могла произойти лишь от долгого обуславливания, которое учило нас верить, что
человек идентифицируется со своим умом, но не с телом. Нас обучили не доверять нашим глазам или
нашим чувствам, поскольку они всего лишь передают уму субъективную информацию. Но человек, не
доверяющий своим чувствам, не может верить в свое восприятие окружающего мира или в свои
реакции на него. И уж точно, у него не может быть никакой уверенности относительно реальности.
Сопротивление рассматривать тело как человека структурировалось глубоко в сознании
большинства людей. И это сопротивление нелегко преодолеть, ибо мало людей готовы отказаться от
иллюзии, что человеческий ум, если его снабдить достаточным количеством информации, будет
всемогущим. Следующий случай лишний раз показывает нереальность, которая наполняет депрессивное
состояние.
Некоторое время тому назад я познакомился с человеком; ему было около 45 лет, он жаловался на
депрессивную реакцию, наступившую годом раньше, после того, как он продал свой бизнес большой
компании за значительную сумму денег. Сделка состоялась с условием, что он будет руководить делами
еще в течение 5 лет, так как он был выдающимся специалистом в своей области. То, что предвещало
сладость типичного успеха, вскоре обернулось горьким разочарованием для моего пациента, так как он
стал беспокоиться и нервничать при мысли о том, что работает на кого-то. Он начал раздражаться и
злиться на своих подчиненных, кричать на них. Но такие вспышки гнева вскоре прошли, и, будучи
человеком мягким по своей натуре, он вскоре наладил хорошие отношения с окружающими его людьми.
Однако его депрессия неизменно усиливалась. Затем он поведал мне свою историю.
Десять лет назад, как раз до того как распался его брак, он стал испытывать приступы
головокружения, которые мешали ему ходить. Он описал это как состояние агорафобии — боязнь
открытого пространства. Эти приступы заставили его обратиться за психиатрической помощью, и в
течение пяти лет он проходил психоаналитическое лечение по 4—5 сеансов в неделю. В результате он
смог до некоторой степени справиться со своими беспокойствами и фобиями.
Также с помощью психоанализа он приобрел агрессию, которая дала ему возможность добиться
успеха в бизнесе. Он достиг понимания некоторых важных аспектов своей личности, но многие
проблемы по-прежнему остались нерешенными. Так, он понимал, что главная его проблема —
потребность контролировать себя и других. Однако лечение психоанализом мало помогло ему понять,
как избавиться от этой потребности в контроле. Особенно заметно она проявлялась в его сексуальных
отношениях. Ему требовались очень долгие близкие отношения с сексуальным партнером, прежде чем
он мог вступить с ним в половую связь. Также он не мог эякулировать, не прибегая к фантазиям. Он не
мог отказаться и поступиться своим эго ради женщины или ради своей собственной сексуальности.
Ввиду всего сказанного я был удивлен, когда он заявил: «Несмотря на все мои проблемы, я
получаю удовольствие от жизни. Я счастлив большую часть времени». Когда я указал на всю
абсурдность этого утверждения, он пояснил его: «Я играю сам с собой. И самая важная моя игра — это
перехитрить мой невроз. У меня также есть игра, в которой я представляю себя счастливым, удачливым,
окруженным друзьями, несмотря на мой невроз». Это было признанием того, что при помощи
самообмана он заставлял себя поверить в свое счастье, хотя на самом деле был глубоко несчастным
человеком. Он также сказал, что всегда чувствовал себя вынужденным делать то, чего ему никогда не
хотелось делать. Например, он хотел быть писателем, но вместо этого получил степень доктора
философии.
