 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
проходили через фазу беспомощности в младенчестве. Если бы эта беспомощность не получила
дальнейшего развития и если бы их выживание не было поставлено под угрозу, они бы не установили
такой контроль, который блокирует в человеке глубинное чувство своего существования. Однако жизнь
на поверхности практически бессмысленна, и поэтому так много людей стремятся прорваться сквозь
этот барьер. Если им не доступны какие-либо другие способы, они прибегают к алкоголю или
наркотикам, чтобы установить хоть какой-то контакт, пусть даже на мгновение, со своим внутренним
миром.
В дополнение к страху беспомощности существуют и другие страхи, усиливающие барьер. Люди
боятся почувствовать всю глубину своей грусти, которая во многих случаях граничит с отчаянием. Они
боятся своей подавленной ярости, подавленной паники или ужаса. Эти подавленные эмоции, словно
демоны, затаились под этим барьером, и мы боимся встретиться с ними. Цель терапии заключается в
том, чтобы помочь пациенту посмотреть в лицо этим неизведанным страхам и узнать, что они не так
страшны, как кажутся. Но он все еще смотрит на них глазами ребенка.
Отпустить контроль эго — значит позволить телу выражаться в непроизвольном аспекте. Это
также значит позволить телу вступить в свои права. Но это как раз то, что не могут сделать пациенты.
Они чувствуют, что тело предаст их. Они не доверяют своему телу, у них нет веры в него. Они боятся,
что если дадут телу вступить в свои права, то оно раскроет их слабости, разрушит их претенциозность,
обнаружит их грусть и даст выход их гневу. Да, оно так и сделает. Оно разрушит фасады, которые люди
воздвигли, чтобы скрыть за ними от самих себя и от мира свою подлинную самость. Но в то же время
оно откроет новую глубину для их существования и добавит к нему более яркую и насыщенную жизнь, с
которой не сравнится никакое богатство мира.
Эта насыщенность есть полнота духа, которую может дать только тело. Это принципиально
новое мышление, ибо мы привыкли рассматривать дух как нечто отдельное от тела. Тело
рассматривается как материальный объект, в то время как дух — это живая сила, которая пребывает в
теле и использует его для своих целей. Здесь у нас возникает то же самое деление, которое причиняет
нам беспокойство, когда мы пытаемся понять взаимосвязь ума и тела. Какая же странная злоба
вынуждает человека причинять вред себе самому, раскалывая единство своего существования на
диссоциированные аспекты?! В своих предыдущих книгах я уже выдвигал некоторые из факторов,
которые ответственны за подобное расщепление. Один из них — это жажда власти, которая
свойственна личности человека западной культуры. Но эта жажда власти невероятно сложным образом
связана с поисками знаний, и очень мало кто из нас готов отказаться от этих поисков. Наша
единственная надежда лежит в примирении знания с пониманием.
Карл Юнг предоставил нам то понимание взаимосвязи духа и тела, которое избегает их деления
на две части. Он говорит: «Если мы все еще не можем освободиться от старого представления,
основанного на антитезе между сознанием и материей, то настоящее положение вещей означает
невыносимое противоречие и может даже отделить нас от самих себя. Но если мы сможем смириться с
мистической истиной, что дух есть живое тело, ощущаемое изнутри, а тело есть внешнее проявление
живого духа, и, таким образом, это кажущееся двойственное существование по своей сути едино, — то
мы сможем понять, почему, пытаясь превзойти современный уровень сознания, мы должны отдавать
должное своему телу. Мы также поймем, что вера в тело не может принимать того отношения, которое
отрицает его во имя духа» /32/.
Из этого утверждения становится очевидно, что то, что называется духовной жизнью, в
действительности является внутренней жизнью тела как антитеза материальному миру, который
является внешней жизнью тела.
Хорошо известно, что люди, которые хотят жить более полно на духовном уровне, лишали себя в
значительной степени контакта с внешним миром. Отстранившись от его удовольствий, они смогли
более полно сосредоточиться на своей внутренней жизни. С другой стороны, те люди, которые
сосредоточили всю свою энергию и чувства на внешнем мире, теряют большую часть своей подлинной
духовности. Это не представляло такой большой проблемы в прошлом, когда духовные потребности
человека адекватно удовлетворялись религиями-организациями. Это представляет серьезную проблему
сегодня — не только потому, что вера в религиозные догмы постепенно разрушалась, но также и
потому, что люди нашей культуры все сильнее и сильнее привязывают себя к материальному миру.
