 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
никакой веры в ответные чувства ее ребенка. Или, не имея веры в себя, она не сможет передать ему
какую-либо веру.
Где же произошел разрыв в передаче веры? С незапамятных времен женщины растили детей, и
человеческий род рос и процветал. Мы все еще растем, но не процветаем. В прошлом связь между
матерью и ребенком была непосредственной, тело к телу. Роды и кормление считались священными
занятиями в том плане, что они внушали всеобщее благоговение и уважение. Отправляя эти функции,
женщина таким образом удовлетворяла свою потребность быть отзывчивой и ответственной за другого.
В этой деятельности была задействована лишь минимальная часть ее эго; ее тело чувствовало, что
нужно сделать, и она делала это. Ее любовь к ребенку изливалась вместе с ее молоком. Женщина была
привязана к своей природе, но она также обретала реализацию внутри нее. Это совершенно верно было
показано в исследовании, проведенном доктором Найлзом Ньютоном /17/, профессором психиатрии
медицинской школы Северо-Западного университета. «Кормящие грудью женщины могут также иметь
склонность к чувствительности и в других областях секса». Сларз и его коллеги обнаружили, что матери,
которые кормили грудью, гораздо терпимее относились к таким сексуальным явлениям, как мастурбация
и сексуальные игры. Мастерс и Джонсон отмечают, что в течение первых трех месяцев после родов
кормящие матери сообщали о своем самом высоком уровне сексуальности.
Согласно доктору Ньютону «отношения между матерью и ребенком без приносящего
удовольствия кормления можно соотнести в психофизиологическом плане с браком без приятного
соития». Это означает, что женщина не может быть полностью «здесь и сейчас» для себя, если она также
не будет полностью «здесь и сейчас» для своего сына.
Основные, приносящие вред последствия технологического прогресса, власти, эгоизма и
объективности заключаются в том, что они нарушают естественные отношения между матерью и
ребенком. По мере того, как эти силы входят в общественную жизнь, они отбивают у женщин всякое
желание нянчиться с детьми. Раньше только те женщины, которые обладали высоким социальным и
общественным положением, могли пойти на такой шаг, поскольку только они могли позволить себе
воспользоваться услугами кормилицы. Сегодня же под влиянием педиатрических рецептов, всяких
бутылочек и приспособлений для стерилизации большинство женщин стараются освободиться от того,
что они считают чрезмерной услужливостью перед ребенком. Но нам не следует недооценивать роль
эготизма в этом изменившемся отношении. В Японии, где пастеризованное молоко не так
легкодоступно, женщины отказываются кормить грудью своих детей, потому что считают это признаком
общественного унижения их достоинства. Их идеалом является свободная американская женщина.
Женщина, которая не кормит грудью, должна полагаться на знания детского врача, который, по
ее мнению, подберет для нее подходящий рецепт. Этим самым она отказалась от веры в себя. Перенеся
ответственность на врача, она теперь вынуждена зависеть от его знаний, а не от своей врожденной
интуиции в деле воспитания ребенка. Это воздвигает барьер между ними, препятствуя ее спонтанной
реакции и вынуждая ее думать о правильности и одобрении ее действий. Следование советам ее
доктора может дать ей иллюзию, что она знает, что делать, но это ни в коей степени не заменит ребенку
ее чувство любви, являющееся выражением веры и понимания.
Проводя свои наблюдения, я поражался тому факту, что большинство матерей действительно
«все знают» о своих детях. Разговаривая с ними, я был сильно удивлен тем, как хорошо каждая из них
знает все слабости своего ребенка, его недостатки и проблемы. Может быть, в этом и не было ничего
удивительного, принимая во внимание их долгое и близкое взаимодействие друг с другом. Но, зная о
проблемах своих детей, они редко понимали их. В основном мать не может понять, почему ребенок
чувствует или ведет себя таким образом. Ей, может быть, приходило в голову, что в чем-то она сама
могла обусловить такое его отношение и поведение, но, не понимая себя, она не могла достичь инсайта
по отношению к своему ребенку. Можно даже сказать, что она знала проблемы своего ребенка, потому
что сама невольно создавала их.
Я провожу четкое различие между знанием и пониманием, которое я объяснял раньше. Поэтому
позвольте мне просто сказать, что никто полностью не знает ребенка или то, как его надо воспитывать.
Ребенка можно понять, понять его желание быть принятым таким, какой он есть, быть любимым просто
потому, что он есть и он также хочет, чтобы уважали его индивидуальность. Мы можем все это понять,
потому что все мы имеем такое же желание. Мы можем понять его стремление быть свободным, ибо мы
