 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Г. Эриксон, Эрнест Росси: «Человек из февраля»
19
Как тебе кажется, ты знаешь, какой сейчас месяц?
Клиентка: Февраль. (На самом деле март. Мисс С, с помощью возрастной регрессии
перенеслась в раннее детство, что мы увидим немного позже.)
Эриксон: Легкая болтовня о первом рукопожатии стимулирует подсознательный
поиск воспоминания о нем, даже если это и не осознается. Этот поиск усиливает
вызванную мною возрастную регрессию.
Росси: Вы говорите: «Очень тяжело вспомнить, когда ты впервые сама
протянула руку», с чем, конечно, клиентка должна внутренне согласиться. Не может
она отрицать также, что «нелегко вспомнить и то, что произошло на следующий
день…». Следовательно, клиентка оказывается под влиянием мощной утвердительной
установки.
Эриксон: Я формирую возрастную регрессию, обращаясь к ее ранним
воспоминаниям.
Росси: Рассмотрим теперь Ваши слова о временной регрессии: "И даже если ты
позабыла о множестве вещей, которые произошли с тобой после твоего первого
рукопожатия, воспоминание о нем теперь подступает все ближе и ближе, верно?"
Это внушение логически вытекает из всего предыдущего и продолжает работу над
созданием временной регрессии. Внутренняя логика здесь совершенно неоспорима:
клиентка действительно все яснее и лучше вспоминает свое первое рукопожатие,
потому что все происшедшие с ней амнезии привели к появлению белых пятен в ее
памяти. Время как бы опускается до более низкой отметки, и клиентка возвращается в
свое детство.
Как мы только что показали, динамика возрастной регрессии вовсе не сводится к
прямому внушению. Наблюдая за Вашей работой, можно сделать следующие вы
воды:
1) Первые две стадии транса обязаны своим появлением ослаблению привычных
установок. Вы добиваетесь этого тем, что концентрируете внимание клиентки на
Ваших высказываниях, которым она следует столь буквально, что впадает в
противоречия (не сознавая это).
2) Вы пользуетесь аффективным мостиком к ранним воспоминаниям, чтобы с
помощью загадок и головоломок локализовать раннюю установку на обучение.
3) Вы задаете вопросы, которые не могут обеспечить осознанный ответ и
возвращают клиентку ко все более раннему детскому опыту и детским
воспоминаниям (типа ее первого рукопожатия).
4) Вы с большой осторожностью манипулируете совершенно различными
процессами. Мы назовем это «стыковкой противоположностей». Вы подчеркиваете,
что все события, которые случились с нашей клиенткой после ее первого рукопожатия
и о которых она совсем забыла, парадоксальным образом приближают ее к ран ним
воспоминаниям. Сначала Вы сбиваете ее с толку, чтобы затем, используя
всевозможные «забывания», внезапно запустить механизм возрастной регрессии и
натолкнуть клиентку на ранние воспоминания.
Если допустить, что некая инстанция контролирует процесс забывания и
воспоминания, то Вы нашли способ воздействия на нее. В результате такого
забывания и воспоминания пациент приходит в состояние готовности к ответу, и тем
самым дает «зеленую улицу» внушению. В этом заключается сущность Вашего
гипноза: ослабить привычные установки и заученные ограничения для того, чтобы с
помощью сформировавшейся готовности к ответу усилить восприятие внушения.
Это значительно сложнее, чем классический прямой гипноз. Такой гипноз
совершенно недостоверен, и по этой причине многие психологи сомневались в
ценности возрастной регрессии как подлинно гипнотического феномена. Ваш подход
предъявляет к психотерапевту большие требования, но он приводит к более
надежным результатам (конечно, если обучиться Вашему методу).
Интересно, существует ли какая-нибудь неврологическая модель, которая могла
бы нам помочь? Может быть, топографический метод Карла Прибрама предоставит
нам такие возможности?
Эриксон: Наверное, да, но я не особенно знаком с его подходом.
