 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
свидетельством фундаментального биологического различия между мужчинами и женщинами? Вильямс
и Бест так не думали. Они предположили, что гендерные стереотипы возникли в древности и
происходят от такого разделения труда, при котором женщины отвечают в основном за домашний труд,
а мужчины работают за пределами дома. Они утверждали, что поскольку подобное разделение труда
сегодня еще имеет место, то продолжают существовать и мужские стереотипы действия, и женские
стереотипы взаимодействия. Вильямс и Бест предсказывают, что, по мере того как эти роли меняются,
гендерные стереотипы также должны поменяться. В подтверждение этого они обнаружили, что в
странах, где экономика развивается и все больше женщин работают за пределами дома, гендерно-
ролевая идеология (убеждения относительно того, какие роли являются правильными для мужчин и для
женщин) стала более либеральной (Williams & Best, 1990 b). Сегинер и его коллеги (Seginer et al., 1990)
также обнаружили различия в гендерно-ролевой идеологии между израильскими евреями и арабами,
отражающие гендерно-ролевые различия в двух культурах.
Дифференциальная гендерная социализация
Вильямс и Бест (Williams & Best, 1990 а), Хоффман и Херст (Hoffman & Hurst, 1990), Игли (Eagly,
1987) утверждают, что гендерные стереотипы возникают на основе гендерных ролей. Установившиеся
стереотипы выступают как нормы для женщин и мужчин и являются моделями для гендерно-ролевой
социализации (Eagly, 1987; Williams & Best, 1990 а). Условия, порождающие гендерную социализацию в
США, не являются уникальными. Существует панкультурная тенденция обучать и обучаться поведению,
соответствующему гендеру, хотя в зависимости от культуры есть некоторые различия в том, чему
именно учат. К сожалению, по этой теме нет высококачественных исследований, а те, что
опубликованы, основываются на наблюдениях, сделанных антропологами еще в 50—70-е гг. Их данные
часто были очень субъективными, и более того, во многих культурах социальные нормы, связанные с
гендером, претерпели изменения, а значит, эти исследования не могут точно отражать современное
социальное положение.
На протяжении всей книги обсуждалось то, как дети в США усваивают гендерные роли, и то,
какая динамика стоит за конформностью по отношению к этим ролям и их усвоением. Нет причин
предполагать, что эти процессы не являются кросс-культурными. Так, например, мозг каждого человека
осуществляет категоризацию на основе наиболее ярких черт окружающей среды. Категоризация на
основе гендера может иметь место в любой культуре, так как в любой культуре мужчины и женщины
выглядят по-разному и играют разные роли. Любая культура поощряет разделение на основе гендера.
Монро и его коллеги (Munroe et al., 1984) обнаружили, что дети из Белиза, Кении, Непала
демонстрируют те же паттерны когнитивного гендерного развития, что и дети из Соединенных Штатов.
Во всем мире люди полагаются друг на друга для удовлетворения физических и социальных
потребностей, а также для того, чтобы получать информацию, необходимую для понимания социума. А
значит, неудивительно, что как только дети понимают важность гендера в их культуре, то
соответственно моделируют свое поведение. Например, Вайтинг и Эдвардз (Whiting & Edwards, 1988)
отметили, что кросс-культурное отношение к гендерной идентичности и надлежащему поло-ролевому
поведению объясняет кросс-культурную тенденцию, в соответствии с которой дети стремятся к
общению со сверстниками своего пола. Вайтинг и Эдвардз (Whiting & Edwards, 1988) обнаружили, что в
шести культурах, которые они изучали, матери давали мальчикам и девочкам разные поручения. Во
многих культурах существуют церемонии инициации детей и подростков, которые еще больше
подчеркивают значение гендера. Гендер имеет значение для общества независимо от того, что это за
общество и где оно находится, а следовательно, гендер важен для каждого человека.
Общества еще больше увеличивают значимость гендера, направляя поведение ребенка к
соответствующим полу занятиям и подкрепляя соответствующее гендеру поведение. Так, Рогофф (Rogoff,
1981) обнаружил, что в Гватемале старшие ребята дразнили пяти-шестилетних детей, если они не
соответствовали гендерной роли, и вследствие этого те выбирали более типичные для своего пола
занятия. В 1994 г. Кейт О'Нил и я задавали жителям Аргентины, Перу, Эквадора, Сальвадора, Мексики,
Южной Африки и Пакистана вопрос: «Что происходит в вашей стране, если ребенок не делает того, что
ожидается от его пола?» Все респонденты ответили, что таких детей наказывают, а именно дразнят,
