 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
межполовых различий и той степенью, в которой это подчеркивается в стереотипах.
Результаты исследования Мартина (Martin, 1987) в очередной раз продемонстрировали нашу
тенденцию видеть мужчин и женщин более непохожими друг на друга, чем это есть на самом деле. В
этом исследовании мужчинам и женщинам предлагалось отметить, какими качествами из сорока
предложенных — среди которых были «типично мужские», «типично женские» и «нейтральные» — они
обладают. Второй группе, в которую также входили мужчины и женщины, предложили определить,
какому проценту мужчин и женщин каждое из качеств, по их мнению, присуще. В результате
исследования выяснилось, что ответы мужчин и женщин, оценивавших самих себя, отличались только в
пяти пунктах (эгоцентризм, цинизм, сопереживание, плаксивость, суетливость), в то время как
представители второй группы представили мужчин и женщин совершенно разными во всех сорока
пунктах.
Гендерные стереотипы как схемы, управляющие процессом обработки информации
Почему же мы так упорствуем в своем восприятии мужчин и женщин как «представителей
противоположного пола»? Одно из объяснений этого, уже приводимое нами ранее, состоит в том, что
это различные социальные роли мужчин и женщин заставляют предполагать у них наличие различных
психологических качеств и возможностей. К тому же в нашем обществе чересчур часто говорится о
фундаментальных различиях между женщинами и мужчинами. Ну и самое главное, присущие нам от
рождения стратегии обработки информации также могут поспособствовать преувеличению масштаба
различий между гендерами. Все это имеет самое непосредственное отношение к социальному познанию
гендера. Гендерные стереотипы выступают здесь в качестве гендерных схем. Гендерные схемы — это
когнитивные категории гендера. Они управляют процессами обработки поступающей к нам
информации таким образом, что мы начинаем воспринимать, запоминать и интерпретировать ее в
соответствии с нашими представлениями о гендерах. Таким образом, мужчина, считающий, что
должность руководителя — это не для женщин, видит в каждом бурном конфликте женщины-
руководителя со своими подчиненными доказательство того, что женщины не обладают той
эмоциональной устойчивостью, которая необходима для руководителя, однако аналогичное поведение
руководителей-мужчин считается им вполне допустимым. В свою очередь женщина, убежденная в том,
что мужчины не способны на яркое проявление эмоций, с легкостью вспоминает тех своих знакомых
мужчин, которые соответствуют данному стереотипу, и терпит неудачу при попытке припомнить хотя
бы одного эмоционального мужчину. В известном исследовании (Condry & Condry, 1976) испытуемым
показывали фильм о девятимесячном ребенке; при этом одной половине зрителей говорилось, что этот
ребенок — мальчик, а другой половине — что девочка. Эта простейшая манипуляция приводила к
совершенно разной оценке одного и того же поведения. Например, в одном из показанных эпизодов
ребенок начинал кричать после того, как из коробки внезапно выскакивал попрыгунчик. Те люди,
которые считали ребенка мальчиком, воспринимали «его» рассерженным, те же, кто считал ребенка
девочкой, воспринимали «ее» испугавшейся.
Кондри и Росс (Condry & Ross, 1985) также установили, что гендер ребенка влияет на то, каким
образом его воспринимают взрослые. В проведенном ими эксперименте зрителям показывался
записанный на видеокамеру эпизод игры двух детей на заснеженной площадке; при этом одинаковые
костюмы не позволяли определить их пол. В показанном эпизоде один ребенок постоянно толкал
другого, наскакивал на него и бросался снежками. Одной части зрителей говорилось, что оба ребенка —
девочки, другой — что оба мальчики, третьей — что агрессором является мальчик, а жертвой девочка, и
наконец, четвертой — что в качестве агрессора выступает девочка, а в качестве ее жертвы — мальчик.
После того как зрителям было разъяснено, что «агрессия представляет собой преднамеренные действия,
которые могут нанести вред другому ребенку», им предлагалось оценить степень агрессивности
действий ребенка. Зрители, уверенные в том, что оба ребенка были мальчиками, сочли показанную
сцену наименее агрессивной по сравнению с оценками зрителей трех других групп. При этом в оценках
зрителей последних трех групп не наблюдалось серьезных различий. Короче говоря, поскольку буйное
поведение играющих мальчиков считалось вполне нормальным явлением, оно не воспринималось
агрессивным. Исследователи пришли к выводу, что такая когнитивная социальная категория, как гендер,
