 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
доступных для объяснения социально-отрицательных ситуациях развития показать социогенез
преступности, а в том, чтобы вскрыть глубокие корни криминальности там, где они оказываются
чрезвычайно замаскированными. Во всех сложных случаях обнаруживается необходимость глубокого
индивидуально-исторического исследования. История жизни показывает значимость метода
тщательного субъективного и объективного анамнеза, обнаруживая, как условия не только формируют
возбудимость и агрессивность (то явную, то скрытую, внешнюю подавленность и скрытую
озлобленность), но и как изменяют вегетативный тонус, общую соматическую реактивность и
реактивность в отдельных системах. При соматических заболеваниях не только меняются реакции, но и
возникают нарушенные отношения: раздраженность срывает моральную регуляцию поведения,
повторяющиеся психофизиологические состояния голода и истощения и другие перенапряжения,
связанные с ненормальностями в существовании и общении, измененное психическое состояние
создают ту картину патогенной спирали, в которой условие или воздействие вызывает отрицательное
свойство; отрицательное свойство даже при положительном условии влечет за собой отрицательную
реакцию, а при прежних условиях ухудшенную реакцию. Эти тенденции, нарастающие по типу
наматывающегося клубка или снежного кома, затрудняют выправление личности. Исправление прочной
спирали требует «взрыва» или «срыва» как типичного компонента или момента перестройки личности.
В случае сочетания соматического и социального нарушения эта задача особенно трудна. При
исходном соматическом нарушении сплошь и рядом не замечают или предвзято отвергают социально-
психические нарушения. В случае социально-психологического начала часто недооценивается
соматическое состояние. Можно прийти к выводу, вернее, подтвердить положение
материалистического монизма о том, что нет психического без соматического, но в случаях
пограничных и невыраженных форм необходим тщательный анализ рамок изменения психического и
соматического и вызывающих их социальных явлений. Заслуживает внимания то, что патологическое
изменение психики давно отмечено и патология психического является основой определения
вменяемости, но, несмотря на богатые в настоящее время технические возможности диагностики, ни
степень, ни длительность соматических, в данном случае биохимических, изменений в большинстве
случаев определить невозможно. Решение вопроса зависит от того, насколько выражены реакции и
насколько в связи с жизненной динамикой ситуации нарушается соматика. При этом обращает
внимание на себя то, что чем больше выражены соматические изменения, тем при сохранном
поведении признается выше сила социогенетической регуляции. Это показывает, что в социально-
поведенческой регуляции решающую роль играют, если так можно выразиться, общественно-
исторические, социально-психические церебральные факторы.
Здесь необходимо сделать несколько замечаний о том, о чем мысли возникали и по ходу
предшествующего изложения. Это проблема сознательного и его роли в регуляции поведения. Мы
совсем не разделяем гипертрофированного представления о той детерминирующей роли, которая
приписывается бессознательному З. Фрейдом. Наши данные и данные Г. В. Гершуни показывают, что
сознательно воспринимаемое представляет лишь узкий участок восприимчивости организма.
Знаменитая концепция воронки Шеррингтона, на которую нередко ссылаются как на незыблемую
истину, является лишь частично истинной, так как узкое сознательное восприятие сопровождается
расширяющим и убывающим в ясности сознанием по мере удаления от центра. Именно эти
неподотчетные по происхождению компоненты восприятия в результате интеграции создают фон,
влияющий на сознательную деятельность, определяющий состояние и настроение. Это интересно для
анализа структуры сознательной мотивации и имеет значение для рассматриваемой нами проблемы.
Что касается узкой части «воронки» реакции, то она оказывается иной, чем предусматривает схема
Шеррингтона, так как на фазе неотработанной реакции она выявляется иначе, чем на этапе
сформированной реакции. Она первоначально моторно недифференцирована. Помимо анимально-
моторной части, в ней надо учитывать меняющуюся по состоянию вегетативно-реактивную часть,
вначале широко охватывающую организм. Это же заставляет различать фазы реакции.
Однако не только это отграничивает наше понимание от фрейдовского. Самым главным и
принципиальным является основное для нас деление психических процессов и психических образований
на процессуальное и потенциальное. Что такое процессуальное — все знают, и пояснение здесь не
требуется. Психические образования — это приобретенные или врожденные потенциалы реакций и
