 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
причины, поскольку случай такого рода указывает также и в тетаноидном направлении, побудили нас
наряду с дигидроэрготамином назначить ещ¸ и миоскаин Е, после чего мы сами [В. Франкл «О лечении
тревоги» в Wiener medizinische Wochenschrift 102, 535, 1952.] смогли показать, что этот о-метоксифенил-
глицериновый эфир способен погасить (псевдо-) невротическую тревогу (в нашем смысле) в случаях
«функциональных» нарушений. Эффект этой двунаправленной медикаментозной терапии, дополненной
психотерапией (по методу парадоксальной интенции) был следующим: На 13-й день стационарного
лечения пациентка сумела самостоятельно добраться из Хернальса, где она жив¸т, в поликлинику; на
17 день она впервые после 20 лет пошла одна в кино; на 18-й день она в первый раз за всю свою жизнь
сходила сама в кафе (только «страх перед страхом» у не¸ ещ¸ оставался, как она говорила; но и он
вскоре исчез). На четвертой неделе своего лечения она прокатилась со своим мужем по городу, прич¸м
сидела во время поездки на заднем сиденье мотороллера; в одиночку пациентка ездила в переполненном
трамвае (переполненность которого должна была бы по клаустрофобическим мотивам приводить е¸
в ужас). Когда после стационарного лечения общей продолжительностью в четыре недели пациентка
была выписана из лечебного учреждения, то чувствовала себя «заново родившейся». Она не
испытывала в последующем никаких психологических трудностей в течение всего периода регулярного
контроля, не нуждалась в при¸ме каких-либо медикаментов, и вдобавок ко всему у не¸ после
четыр¸хлетнего перерыва восстановились сексуальные отношения с мужем. Мы говорим вс¸ это
только потому, что хотим сказать, насколько было бы ошибочно конструировать этиологию
подобного невроза на основании сексуальной абстиненции, тогда как в действительности верным было
бы прямо противоположное: четыр¸хлетнее воздержание (скорее, не причина) представляет собой
лишь проявление (псевдо)невроза, а сексуальная реабилитация пациентки — (побочное) действие нашей
терапии.
Далее хочу представить второй случай, тоже атипичный, при котором хотя и наблюдался
синдром 3 (тетаноидная группа), но терапевтический эффект был получен вследствие терапии, обычно
показанной в типичных случаях базедовидных псевдоневрозов, то есть при помощи дигидроэрготамина.
Марагрет Ш., пациентка 39 лет, жаловалась на то, что уже в течение многих лет страдает
от вс¸ усиливающейся тревоги, которую она испытывает в закрытых помещениях; кроме того она не
любит узкие, облегающие платья. За четыре недели до этого зубной врач сделал ей инъекцию, после
которой на не¸ вдруг накатила волна мощного тревожного возбуждения; у не¸ началось сердцебиение,
которое затем продолжалось довольно долго и не унималось даже после при¸ма прописанных врачом
средств (хинина, дигиталиса и люминала). И наконец, пациентка жаловалась на чувство сдавленности
и ощущение комка в горле. Поскольку последний очень часто неверно интерпретируется как
истерический, мы сами придерживаемся мнения, что его нужно рассматривать с диагностической
точки зрения как признак тетаноидного процесса, как и чувство стеснения и сдавления (наши
пациенты обычно говорят о невозможности-вздохнуть). Что же касается данного случая, то здесь,
действительно, соотношение калий-кальций (20,7:8,8) было подозрительным в тетаноидном плане,
тогда как основной обмен составлял всего +4%. Таким образом, у нас было полное право в данном
конкретном случае предположить аффектацию, которая должна быть приписана тетаноидной
группе скрытых вегетативных и функциональных нарушений, в соответствии с этим мы назначили
препараты кальция, но добавили к ним и миоскаин Е. Однако все эти лечебные мероприятия не дали
никакого терапевтического эффекта. Зато оказалось, что назначение DHE 45 действует «очень
хорошо». Нужно заметить, что пациентка непосредственно после каждой инъекции в течение
получаса чувствовала себя «смертельно усталой» и жаловалась каждый раз на головокружение и
тошноту: если бы дело было только в суггестивном воздействии, вернее в антисуггестии, то
пациентка должна была бы, в крайнем случае, ожидать дальнейшего ухудшения. Но об этом не могло
быть и речи: объективное е¸ состояние вскоре улучшилось, например, перестала беспокоить
тахикардия. Кроме того, больная проходила логотерапевтическое лечение, направленное, в основном,
против страха ожидания. Когда пациентка к нам пришла, она находилась в состоянии тревожного
возбуждения высшей степени, так как боялась того, что сходит сума. На различные трудности,
которые мы интерпретировали как (в нашей терминологии) функциональное заболевание, пациентка
реагировала психотофобией. Поэтому мы не могли говорить о чисто функциональном заболевании,
скорее, следовало охарактеризовать всю картину целиком как реактивный невроз. И вот пациентка за
