 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
несколько недель своего нахождения в больнице полностью избавилась от всех своих нарушений, и они
не возвращались к ней в течение целого года, прошедшего после стационарного лечения.
Мы выбрали два этих нетипичных случая для того, чтобы предостеречь всех от попыток
выводить из теоретической схемы практические следствия и формально применять их в работе.
И наконец, нужно заметить, что клинический опыт свидетельствует: псевдоневротические
агарофобия и клаустрофобия, характерные соответственно для базедовидных и тетаноидных
псевдоневрозов, могут быть должным образом диагностированы даже в тех случаях, когда вопрос не
стоит ни о той ни о другой фобии в явном виде, дифференциальный диагноз можно поставить и
определить показания к тому или иному виду целенаправленной терапии с помощью тестовых
вопросов, таким образом, мы ищем, так сказать, латентную агаро- или клаустрофобию, предлагая
пациенту вопросы о том, чего он больше боится: остаться одному посреди большой площади или сидеть
в переполненном кинотеатре в середине ряда. Уже такая зачаточная готовность к клаустро- или
агарофобии является настолько показательной для соответствующего псевдоневроза, что мы на
основании результатов тестирования можем назначать соответствующую терапию выбора.
б) Аддисоновидные псевдоневрозы
Прежде всего хочу привести один казуистический пример.
Доктор Ш., врач, жалуется на боли в желудке, страдает поносами и из-за этого вынужден
уже длительное время придерживаться строгой диеты, при этом ему приходится исключать из
рациона ч¸рный хлеб, фрукты и овощи. Как известно, это нередко вед¸т к дефициту витаминов
группы В, к нарушению ресорбционных процессов, а также к значительному обеднению ассортимента
продуктов. Характерными являются данные анамнеза о плохой переносимости жары и солнца; и
наконец, пациент сообщает, что его зачастую тянет - и это тоже характерно! - на сол¸ную пищу. И
вот мы подходим к описанию симптомов деперсонализации: пациент жалуется на то, что ему вс¸
представляется нереальным, и у него самого нет ощущения, что «он находится здесь и сейчас», скорее
он ощущает себя как бы «несуществующим», как будто в н¸м «лопнула струна», как он говорит. «Мне
кажется, что я сплю: мо¸ сознание сузилось до предела, я совсем не осознаю себя, мне никак не
вернуться к своему собственному «Я». Я должен постоянно себя спрашивать: "Почему я — это я, а не
тот, кого я вижу". Вс¸ представляется мне дал¸ким, и сам я кажусь себе чужим; мой голос звучит как-
то странно; мои члены как будто бы принадлежат не мне. Я как будто бы нахожусь над своим телом
или даже у меня совсем нет тела, а только один чистый дух». Ко всему этому присоединяется
ятрогения. Сначала были, как это часто делается в рамках традиционной медицины, назначены
барбитураты, о которых мы знаем, что они понижают и без того в большинстве случаев (в данном
случае давление АД составляло всего 95 мм рт. столба) пониженное давление; но усилилась не только
артериальная гипотония, но и то, что Берц (J. Berze) назвал «гипотонией сознания», которую можно
также понимать как деперсонализацию. К тому же коллега, поначалу лечивший пациента,
необдуманно, чтобы не сказать бездумно, сказал о «расщеплении», вследствие чего у пациента начала
развиваться реактивная психотофобия. С нашей стороны терапия заключалась в ежедневном при¸ме
перкортена сублингвально. Спустя несколько дней пациент уже чувствовал себя «чудесно»: «Вс¸
нормально, вс¸ снова стало близким, ясным и понятным, как в нормальные времена». (Один английский
студент сказал, имея в виду субъективный терапевтический эффект дезоксикортикостерона: «Он
прояснил мой мозг. Мои умственные способности стали лучше»). И здесь тоже «сознание и память
стали острее». В последующие месяцы не было уже никаких болезненных проявлений, и пациент
чувствовал себя так, как будто никогда никакого перкортена не принимал.
В других случаях мы назначаем DOC [DOC - дезоксикортикостерон.] парентерально. Так, в случае
с одной молодой провизоршей, которой, ввиду тяж¸лых переживаний, связанных с деперсонализацией,
было назначено в общей сложности трижды по 5 мг кортирона с недельными промежутками
интраглуттально. Как она утверждала, действие первых двух инъекций длилось каждый раз по 5 дней
и заключалось в том, что «вс¸ становилось значимым, более непосредственным и само собой
разумеющимся». При такой парентеральной медикации нужно только помнить, что наша задача -
стимулировать функцию надпочечников, но никак не заменить сами надпочечники. На практике это
