 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
приветствия своему начальнику руку и заметил, как вс¸ сильнее потеет. В следующий раз в аналогичной
ситуации он уже ждал, когда же его оболь¸т потом, и страх ожидания привел к тому, что
«тревожный» пот просочился сквозь поры молодого человека. На этом circulus vitiosus [Circulus vitiosus
(лат.) -
порочный круг.]
замкнулся: гипергидроз спровоцировал гидрофобию, а гидрофобия
зафиксировала гипергидроз (рис. 7).
Рис. 7
Неврозы смогут вырваться из этого круга, если их терапия уподобится действию ножниц. Мы
должны предпринять концентрированную атаку как против симптома, так и против фобии. Другими
словами, в смысле симультанной соматопсихической терапии одна бранша терапевтических ножниц,
способных разорвать невротический круг, взломать его, должна быть направлена на вегетативную
лабильность как соматический полюс заболевания, а другая бранша терапевтических ножниц должна
быть приложена к реактивной тревоге ожидания как к психическому полюсу болезни (рис. 8).
Рис. 8
Из примера со страхом ожидания становится ясно, что сам страх приводит в действие то, чего он
страшится. Одним словом, если желание, как говорится, отец мыслимого, то страх - мать
происходящего. По крайней мере это справедливо для страха ожидания. Очень часто час невроза
пробивает именно тогда, когда страх ожидания болезни бер¸т власть в свои руки.
а) Реакции, характерные для невроза страха
Чего же самого страшного можно ожидать в смысле этого страха ожидания? Прежде всего нужно
сказать, что наши пациенты-невротики, по-видимому, выступают заодно с Рузвельтом, который в своих
знаменитых «беседах у камина» как-то сказал: «Единственная вещь, которой мы должны страшиться, -
это сам страх». И на самом деле, чего наши пациенты имеют обыкновение бояться больше всего, так это
- самого страха. В этом особом случае страха ожидания мы можем также говорить и об ожидании страха.
Сами пациенты обычно говорят о сво¸м страхе перед страхом
[Существует не только страх перед
страхом, но и стыд за страх. В одном известном нам случае пациент стыдился своего страха потому, что
не мог понять, как он, который был «таким верующим», оказался вс¸ же таким боязливым. В
действительности, его боязливость свидетельствовала не о скудности веры, а об избыточной функции
щитовидной железы.]. Речь ид¸т о тревожном ожидании повторения приступа страха, который они уже
однажды пережили.
Страх перед страхом представляет собой феномен потенцирования, с аналогом которого мы уже
встречались, когда говорили об эндогенной депрессии, которая, несмотря на свой эндогенный характер,
имплицитно включает в себя и реактивный момент, не в отношении какого-то экзогенного компонента,
а как реакцию на эндогенность самой депрессии. Необоснованная тоска таких пациентов служит в этом
случае почвой для дополнительной тоски. [С аналогичным феноменом потенцирования мы
сталкиваемся не только в области медицины.] Собственно говоря, это не страх сам по себе перед тем,
чего наши пациенты боятся, ибо, если мы исследуем их страх перед страхом до основания, прич¸м
