 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
стороны реакцию протеста, то вышеописанным способом нам уда¸тся отвлечь его внимание от
субъективного симптома. Как часто возможное исцеление зависит от устранения самого симптома
гораздо меньше, чем от переключения внимания, фиксация которого (в том числе и ятрогенная), вообще
говоря, является патогенной.
Нужно не только позволить пациенту выговориться, нужно говорить самому и предоставлять
такую возможность пациенту. И ещ¸ нужно говорить понятным языком, переводя на доступный
пациенту язык специальные термины и выражения. Я знаю случай одной пациентки, которая
торжественно клялась, что сама точно знает, чем она больна -она страдает corpulmo [Corpulmo (лат.) -
ожирение.], так она прочитала на одном заключении, - но не заметила всего лишь приписку «о. В.» (то
есть - «без диагноза»).
И наконец, нужно не только говорить, но и при известных обстоятельствах молчать. Правда,
искусство психотерапии в шутку называют искусством болтовни, но и психотерапевт, и врач общей
практики должны уметь держать язык за зубами. Ни в коем случае нельзя действовать по принципу: «Где
бессилен диагност, там поставим мы невроз». Наряду с требованием не ставить диагноз «невроз» per
exclusionem [Per exclusionem (лат.) -
методом исключения.], есть и ещ¸ одно: нельзя ставить диагноз ex
juvantibus [Ex juvantibus (лат.) - на основании того, что помогает.]. Среди множества подобных случаев я
знаю пример одной пациентки, которая жаловалась на боли, при этом е¸ жалобы явно носили печать
истерии. Инъекция физиологического раствора поваренной соли (в этом случае я бы назвал его
«психологическим раствором поваренной соли») дала предполагаемый эффект. Несмотря на это было
назначено рентгеновское исследование, и оно показало наличие раковых метастаз.
Никогда не следует ставить диагноз a tout prix [A tout prix (франц.) - любой ценой.], ибо именно
такие вынужденные диагнозы очень часто оказывают невротизирующее действие. Здесь достаточно
сослаться на соответствующее замечание Крауса (Karl Kraus), который говорил: «Одно из самых
распростран¸нных заболеваний - это диагноз».
Но и молчание, при известных обстоятельствах, может оказаться таким же вредным, как и
излишняя болтовня. Скажем, когда врач вс¸ делает в полной тайне, с благими намерениями, обходя
молчанием негативное заключение. Больной тогда не знает точно, что с ним и склоняется к тому, чтобы
вообразить себе самое худшее. Поэтому рекомендуется даже негативные результаты обследования
сообщать пациенту честно.
И психиатры в деле формирования ятрогений - не исключение, а, скорее, находятся на первом
месте. Задумаемся, однако, над тем, что среди ятрогенных фобий есть и психотофобия, и что она
распространяется тем шире, чем реже е¸ признают. При вс¸м при том существуют характеры, склонные
к неврозу навязчивостей и реагирующие на свои болезненные переживания как раз психотофобией,
поэтому лечащий врач не должен давать ей пищи, напротив, он должен принять все необходимые меры,
направленные против психотофобии. И одной из таких мер является предупреждение пациента о том,
что именно при неврозе навязчивых состояний существует известный иммунитет против психотических
заболеваний.
Гертруда X., 25 лет. Студентка мединститута и супруга врача. Сопутствующий ятрогенный
псевдоневроз с признаками агарофобии, впоследствии психото- и криминофобии. Тяжелейший страх
перед открытым пространством и тремор. Потеря веса —
15 кг за последние полгода. GU + 31 %.
Рассказывает, что после того, как она посетила психиатра, появились все остальные фобии:
«Дамоклов меч начинающегося сумасшествия повис над моей жизнью. Я пыталась примириться с
этим, то есть с шизофренией. Я лишь случайно спросила мужа: "Что происходит с шизофрениками,
должны ли они подолгу жить в сумасшедшем доме?" Он ответил, что только в тех случаях, когда они
общественно опасны. И у меня внутри появился смертельный страх перед самой собой, страх, что я
стану общественно опасной. Я стала бояться даже смотреть на какой-нибудь нож или молоток из
явственного опасения, что могу вдруг из-за помешательства превратиться в убийцу. Я уже видела
себя на всю жизнь заточенной в камеру, разлученной со своими малютками, которые, возможно, уже
носят и в себе этот ужасный конец».
Со врем¸н Хауга мы знаем, что усиленное самонаблюдение в конце концов может приводить к
таким ненормальным явлениям, как, например, деперсонализация, которые ещ¸ больше усиливает
психотофобию. Склонность к гипертрофированному самонаблюдению сама по себе необязательно
