 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
чем все другие переживания. И это “большее” и есть то, для чего я не могу найти слов. —
Описывая свои внутренние чувства, он издал неясный слабый заикающийся звук, не
осознавая этого.
— Пока вы говорили со мной, вы, кажется, поднялись из той эмоциональной глубины, в
которой пребывали несколько минут назад.
Он стал удивительно формальным, педантичным.
— Да, это так, не правда ли? Ну, я рад этому. М-м-м. Честно говоря, это переживание,
которое мне не хотелось бы испытать еще раз. Фактически, поэтому я и здесь.
— Что вы имеете в виду?
— Чувство, которое у меня возникло несколько мгновений назад, когда вы догадались,
как я испуган, — это маленький пример той паники, которая периодически накатывает на
меня волнами. Мне действительно нужно сделать что-то с этими страхами. Они делают
меня ни к чему не способным. М-м-м, я имею в виду, что когда один из них настигает меня,
я не могу ясно думать. И, конечно, не могу ясно говорить, хотя, думая об этом сейчас, я
понимаю, что они почти всегда приходят, когда я один, и мне не нужно говорить... Я
действительно ненавижу быть с кем-то в тот момент, когда они нападают. Во мне
появляется довольно много эмоций, и я боюсь. Я имею в виду, м-м-м, что не могу
функционировать разумно, когда на меня воздействует какой-то из этих страхов.
— Мне кажется странным, что для вас важно не то, что вы переживаете этот ужас
внутри себя, а то, что вы не можете функционировать. Как будто вы машина.
— Да, ну конечно, ужас — это главное. Я в самом деле гибну из-за него. — Пауза. — Хм-
м. Это и правда облегчение — рассказать кому-то об этом. Я уже чувствую себя намного
лучше. — Вернулась улыбка хорошего парня. — Действительно, доктор Бьюдженталь. Я
правильно произношу? С мягким “эль”? Да? Ну, возможно, если мы обсудим это несколько
раз, я смогу восстановить работоспособность в той степени, в какой это необходимо.
На самом деле он вообще не услышал меня. Он не различал своего внутреннего
эмоционального опыта и внешнюю эффективность своих действий. Он снова обрел
самоконтроль, и ужас был вытолкнут куда-то в подполье, откуда он рано или поздно снова
поднимется. Я сомневался, способен ли Лоренс иметь дело с этими чувствами прямо
сейчас, но посмотрим.
— Вы чувствуете себя лучше, и сейчас я вижу Лоренса Беллоу снова в том состоянии,
которое, очевидно, является более привычным способом бытия. Ужас — это...
— Да-да, вы правы. Мне хорошо обсуждать это с вами и придумывать, как исправить
ситуацию.
Ого! Он даже не позволил мне подойти ближе и напомнить ему о его страхе. Хорошо,
хорошо, это первый сеанс. Попробуем узнать о нем побольше, прежде чем давить на него.
И за несколько минут Лоренс, почти полностью взяв себя в руки и овладев ситуацией,
рассказал мне свою историю. Его работа, успех в бизнесе, признание специалистами в его
области, надежды на то, что он доведет свою компанию до состояния, которое позволит
ему работать менее напряженно — вот основные заботы, которыми он живет. Это те
качества, которые он хочет, чтобы я рассматривал, думая о нем, и, естественно, оценивал.
Когда сеанс подходил к концу, Лоренс взглянул на часы и без всякой инициативы с моей
стороны приготовился назначить следующую встречу:
— Я, знаете ли, много путешествую, и мне будет трудно составить соответствующее
расписание, но, конечно, я сделаю все, что смогу, чтобы дать вам знать, когда меня не
будет. Итак, сейчас утро вторника. Вы бы предпочли встречаться со мной каждый вторник,
когда я в городе, в десять, как сегодня?
— Мистер Беллоу, если мы решим работать вместе, я хотел бы видеть вас по крайней
мене три раза в неделю, а лучше четыре, и вам придется организовать свои дела таким
образом, чтобы редко пропускать сеансы.
Нужно было прояснить это прямо сейчас. Он хотел расценивать свой страх как
незначительную проблему. Я был более чем уверен, что это не так. Желал бы я знать о
нем больше, прежде чем определять частоту сеансов; я должен был бы усомниться в его
покладистости, и тем самым подтвердить свою правоту! Забавно, но, вероятно, в любом
случае нужно было поступить именно так. Он нуждался в помощи, чтобы принять всерьез
свою боль и свою жизнь.
— Четыре раза в неделю! — ужаснулся Лоренс, немного переигрывая. — Я
действительно не понимаю, как мне это удастся, с моими обязанностями, но... — Его пауза
