отметил также, что его Хм-м-м, вероятно, было способом делать что-то вместо того,
чтобы молчать.
Оставшаяся часть сеанса ушла на описание Лоренсом его нынешней работы и
жизненной ситуации, а также на составление расписания, которое позволило бы ему
приходить ко мне три раза в неделю. Он не сказал, почему он пришел ко мне, а не к
доктору Кенни. Моя догадка состояла в том, что Лоренс осознавал замещающий характер
своей тревоги и ценил идею последовательного анализа своей жизни особенно после
шести месяцев вынужденного безделья.
__________
В течение нескольких месяцев совместной работы, последовавших за этим сеансом,
история Лоренса начала проясняться. Он действительно был необычным человеком, очень
преуспевающим в своей работе по крайней мере, по части зарабатывания денег и в
смысле уважения специалистов в своей области. Он был, очевидно, равнодушен к своей
весьма условной семейной жизни. Входил в правление нескольких общественных и
благотворительных организаций. Короче говоря, в соответствии со стандартами, в которых
большинство из нас воспитано, Лоренс был человеком, который сделал это. По мере того,
как я узнавал его лучше, фраза он сделал это казалась мне все более подходящим
определением для Лоренса. Он сделал это в профессиональной и финансовой сферах, в
своем сообществе, церкви, общественных учреждениях и, по крайней мере, с внешней
точки зрения в своей домашней жизни. Однако Лоренс был человеком, поистине
охваченным ужасом. Почему? Потому что им все больше и больше овладевало вселяющее
в него ужас понимание. Как обреченный альпинист обнаруживает, что склон под его ногами
начинает скользить, и с ужасом понимает, что безнадежно захвачен лавиной, несущей его
в пропасть, так и Лоренс чувствовал, что его рациональная опора уступает место
пониманию, которое несет его к краю пропасти. Это понимание того, что он, Лоренс, не
существует!
Я говорю совершенно буквально. Лоренс обнаружил, что тщетно и безумно борется
против глубинного и пожирающего его рассудок убеждения: он, сам по себе, есть ничто...
несуществующий.
1 июля
Мы полностью прояснили убеждение Лоренса, что он не существует, в течение той
фазы, которая наступила спустя семь месяцев после начала нашей совместной работы. Это
были месяцы закладывания основ и проверки наших отношений друг с другом; месяцы,
когда Лоренс учился исследовать свое внутреннее осознание, открывал значение
субъективной жизни и таким образом начал вступать в контакт со своим Я; месяцы, в
течение которых произошли тысячи решающих, но кажущихся незначительными событий,
являвшихся частью по-настоящему тщательной психотерапевтической работы. Теперь,
когда он приходил, его способность приступать к работе терапевтически, без вступлений,
свидетельствовала о достигнутых им успехах.
Когда я ушел отсюда в прошлую пятницу, я обнаружил, что продолжаю думать о том
ударе, который получил в прошлом году. Было похоже на то, что мы всколыхнули нечто, но
я не мог вполне разобраться с этим. Хм-м-м. Я хочу попытаться погрузиться в это чувство
сейчас. Он устроился на кушетке, как обычно аккуратно подложив под шею подушку.
Лоренс, почему бы вам просто не рассказать мне об аварии и о том, что за ней
последовало так, будто бы я никогда не слышал об этом.
Очень хорошо. Хм-м-м. Я был на Сансет, там, где дорога так сильно изгибается в
сторону берега. Я прошел поворот, и там был пешеходный переход через улицу, поэтому я
нажал на тормоза и остановился, а тот человек в олдсе позади меня не заметил вовремя,
что произошло, и просто врезался в меня сзади. Меня бросило вперед, и моя голова
качнулась назад так резко, что в тот самый момент я успел подумать: Боже мой, у меня
сломана шея! но, к счастью, это было не так. Машина была полностью смята. У меня
больше не было крупных повреждений, но я находился в шоке и был так ошеломлен, что
помню немногое из того, что произошло дальше. Водитель олдса вылетел через лобовое
стекло и, вероятно, был уже мертв, когда ударился в багажник моей машины. Я счастлив,
что ни в одной из машин не было других пассажиров. Хм-м-м. Меня доставили в госпиталь
|