 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
— Что так пугает в этом? — его голос прозвучал, как шепот, но испугал меня. На
мгновение я не был уверен, кто из нас задал вопрос. Но он спрашивал скорее себя, чем
меня. Я продолжал молчать, и мое собственное внутреннее чувство присоединялось к его
вопросам.
— Это не просто смерть. Я боюсь смерти, но это другое. — Его голос стал сильнее. — Я
как бы чувствую страх двигаться вперед, оставить что-то. Я хочу видеть свои следы
позади, делать отметки там, где прошел, оставить где-то свое имя. И я знаю, что не могу.
По-настоящему. — Он остановился. Его голос снова стал хриплым, но уже не казался
слабым. — На самом деле не могу. Это все равно как писать свое имя на воде. Это как
расписываться бенгальскими огнями на Четвертое июня, как мы делали, когда я был
ребенком. Первая буква исчезает, прежде чем напишешь вторую. Но она была там. Была.
Я здесь. Здесь. О, Господи, хотел бы я действительно верить в это. — Внезапно он
заплакал.
Он снова лежал молча. Секунды проходили, время тянулось. Его лицо было искажено
страхом и отчаянием. Он вел одинокое сражение, и я чувствовал себя близким и в то же
время безнадежно далеким от него. У меня тоже перехватило горло. В конце концов
Лоренс зажмурил глаза так сильно, что его лицо зрелого бизнесмена растворилось в
гримасе испуганного маленького мальчика, сражающегося с ужасами в темной спальне.
Лоренс сделал глубокий выдох и, казалось, он не сможет больше набрать воздух в легкие.
Теперь уже у меня защипало глаза, из них потекли слезы, и внезапно я осознал, что еле
сдерживаю дыхание.
__________
В течение следующих нескольких месяцев мы спускались в наш подземный мир,
вероятно, раз шесть. Постепенно страх уменьшался. Лоренс обнаружил, что развивает
новое чувство собственного бытия. Оно ускользало, его было трудно облечь в слова, но мы
оба чувствовали его появление. Оно было продуктом его решительности, настойчивости и
мужества. Только столкнувшись со своим страхом небытия он смог пережить —
непосредственно, а не на словах —
непрерывность своего бытия, неосязаемого, но
постоянно присутствующего Я, которое боится, упорствует и возникает из небытия. Это
мимолетное понимание, к которому нелегко прийти. Никакие усилия “научить” этому не
могут увенчаться успехом. Только через осознание смерти своего физического бытия
человек может подняться к свободному воздуху жизни-процесса.
В этот период Лоренс включился в терапевтическую группу. Он переживал трудную
внутреннюю борьбу, чувствуя себя вынужденным создавать впечатляющий образ для
других членов группы вместо того, чтобы рискнуть взаимодействовать с ними просто как
другой человек. Хотя на наших индивидуальных сеансах он был чаще способен отложить в
сторону свою роль и свой голос “занятого администратора” и обращался ко мне просто и
непосредственно, в группе он все еще был вынужден носить покровительственную маску
человека, занятого важными делами.
10 апреля
Был прекрасный весенний день со следами дождя в воздухе и с первым обещанием
лета, когда Лоренс сделал следующий шаг в своем путешествии. Когда он вошел в кабинет,
казалось, мой пациент составлял полную противоположность этому дню. Он медленно снял
пальто, сел на кушетку, поправил подушку и лег.
— Ну вот, я его упустил... Хм-м. Я сделал это, и сделал сам. Вы помните предложение из
Сан Антонио, о котором я вам говорил? Ну, теперь уже неважно, помните вы или нет. Я
просто выпустил его из рук. Я недостаточно быстро или недостаточно тщательно думал
или... Хм-м. Я не знаю, Джим. Это действительно делает наше финансовое положение
шатким. Думаю, мы это исправим, постепенно, но... Я не знаю, как я мог так ужасно
промахнуться... А ведь я был так уверен в прошлом месяце...
— Вы кажетесь очень подавленным.
— Вы это знаете. Хм-м. Одна из вещей, которые, как я думал, я действительно умею
делать, это вычислять такого рода предложения, взвешивать все затраты, обрабатывать
людей, оценивать тенденции рынка, вынюхивать политические веяния и т.п. Я был уверен,
что хорошо это делаю. В конце концов, мы выстроили все дело за одиннадцать или
