 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
— Я понимаю. Но то, через что вы сейчас прошли, само по себе важно. Это лучше
всяких слов говорит о том, в каком разладе с собой вы находитесь.
— Вероятно, да. Спасибо за кофе. — Мысль о ее невербальной коммуникации не
произвела на нее никакого впечатления. — Итак, что бы вы хотели знать? Я постараюсь
лучше держать себя в руках.
Я испытывал искушение дать ей понять, как быстро она обесценила свои чувства и
внутренние переживания, но решил не делать этого сейчас. Сейчас она испытывает
слишком сильное внутреннее давление. Очевидно, ей необходимо почувствовать, что она
может говорить о своих жестоких импульсах. Только тогда Дженнифер почувствует, что
восстановила контроль. Ясно, что контроль для нее очень важен.
— Расскажите мне, что произошло в последнее время такого, что вызвало у вас
желание убить вашего мужа. — Как спокойно мы можем произносить такие ужасные слова!
— Он сказал мне в субботу, нет... Какой сегодня день?
— Вторник, четырнадцатое.
— Спасибо. Он сказал мне в воскресенье, что у него связь с женщиной, которая, как я
думала, была нашим общим другом. Она со своим мужем много раз бывала в нашем доме, а
мы — в гостях у нее. А сейчас муж говорит, что их связь продолжалась несколько месяцев.
— Хм-м-м.
— Он был с ней — имел с ней сексуальные отношения — раз в неделю или чаще в
течение двух или более месяцев. Он говорит, что не может точно вспомнить, как долго. —
Она перечисляла факты, перечисляла их с напряжением, но лишь перечисляла. Ее эмоции
невозможно было угадать — гнев, или паника, или ненависть, или страх, — я не мог
сказать. Только напряжение.
— Я понимаю ваше состояние, миссис Стоддерт. Но я хотел бы побольше узнать о том,
как у вас появилось желание убить его.
— Да просто этот ублюдок заслуживает этого! Нет, я не хочу говорить так. Просто он
подлец. Ужасный подлец! Представьте, что бы вы чувствовали, что чувствовал бы любой
человек? Я больше никогда не смогу никому верить. Я чувствую себя совершенно одинокой.
Но не в этом дело. Просто он должен быть наказан. Мне стыдно встречаться с друзьями. Я
спрашиваю себя, кто из них знает. Но это неважно. У меня нет друзей. Я не могу поверить,
что люди могут быть такими эгоистичными, такими подлыми! — Она восклицала,
убежденная в том, что я, да и любой другой человек, понимает необходимость возмездия.
Даже когда женщина позволила пройти этому потоку чувств и мыслей, она старалась
остаться верной и придерживаться какой-то “точки”.
— Вы сейчас чувствуете себя отрезанной от всех.
— Да, конечно. Я не знаю, кому известно об этом. Вероятно, это не имеет значения, и я
не должна думать об этом, но ничего не могу поделать. Я в таком бешенстве, что не могу
ясно думать. Пожалуйста, простите, что я так взволнована. — Пауза. — Что еще вы хотели
бы знать? — Титаническое усилие овладеть собой.
— Миссис Стоддерт, у меня такое впечатление, что вам кажется очевидной мысль об
убийстве мужа — из-за этой его связи. Честно говоря, для меня это не очевидно, и я бы
хотел лучше понять, почему вы чувствуете именно так.
— Да, я знаю, что не могу мыслить точно, но потому-то я и нуждаюсь в вашей помощи.
Я могла бы подождать до четверга, как вы предлагали, но просто не доверяла себе. Я
имею в виду, что чувствовала страшную ярость. Я не всегда такая, только в редких
случаях, разумеется. Вероятно, я говорю ерунду. — Извиняющаяся улыбка.
— Все в порядке. Просто продолжайте и говорите так, как вам удобнее.
— Мне не хочется этого делать. Я слишком много кружу на одном месте. Мне кажется,
будет гораздо эффективнее, если вы станете задавать мне вопросы.
— То, что вы называете “кружить на одном месте” — наиболее прямой и эффективный
способ выразить то, что происходит в подсознании.
— Да, вероятно. Но мне это не нравится. Я не должна говорить так, знаю. Вы пытаетесь
помочь мне. То есть я знаю, что должна помочь себе с вашей помощью, но... Сейчас я не
чувствую себя готовой к этому. Полагаю, на самом-то деле я могу. Не хочу, чтобы вы
думали, что я беспомощна или что-то в этом роде.
И так далее. Когда то давление гневом, унижением и страхом своих собственных
импульсов прошло, она стала более самокритичной. Почти все, что она говорила,
