 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
месяце, двадцать второго. Мы были, по крайней мере, я так думала, довольно счастливы.
Когда я пыталась думать о нашем браке, то полагала, что самые трудные времена были у
нас на пятом или шестом году семейной жизни. В то время — то есть когда я была замужем
уже шесть лет — в то время мы серьезно говорили о разводе, но решили остаться вместе,
отчасти потому, что на этом настаивал муж. Думаю, что в то время я была более склонна
развестись, чем он. Возможно, я ошибаюсь.
— Да, но так вам кажется теперь, когда вы вспоминаете об этом.
— Да. — Пауза. — Мы не религиозные люди. Мы ходим в протестантскую церковь по
определенным праздникам. Мы оба в основном здоровы, по крайней мере, физически. Вы
хотите узнать еще какие-нибудь предварительные сведения?
— Миссис Стоддерт, позвольте мне сказать так. Существует такое обилие информации,
которую вы можете дать мне, что я не знаю, о чем спросить. Только после того, как я буду
иметь более точное представление о том, что вас беспокоит, я смогу предположить, о
какой дальнейшей информации нам следует вместе подумать. Понимаете?
Она казалась расстроенной и неуверенной. Железные тиски, казалось, ослабли, и я
подумал, что она испугалась, но по ее лицу было трудно что-либо определить. Она кусала
губы, лицо ее было искажено гримасой. Возможно, я должен был дать дальнейшие
разъяснения.
— Я имею в виду, миссис Стоддерт, что я — некто вроде библиотекаря, а вы хотите
выбрать книги. Пока я не узнаю, какой предмет вас интересует, я не буду знать, на какой
полке или в каком каталоге искать.
— Да-да, я понимаю, — нетерпеливо, но снова беря себя в руки, ответила она. —
Простите, я вовсе не хотела говорить бессвязно. Просто мне трудно сказать вам то, что я
должна сейчас сказать.
— Почему бы вам просто не позволить себе выразить это в том виде, в каком это
существует в ваших мыслях, а затем мы уточним детали.
— Очень хорошо. — Она остановилась, набирая в легкие воздух. — Хорошо, тогда... —
Пауза. — Полагаю, я собираюсь убить своего мужа.
Она бессильно откинулась назад, и у меня тоже перехватило дыхание.
Теперь я говорил мягко и спокойно.
— Раз вы здесь и рассказываете мне об этом, у вас должны быть и другие мысли на этот
счет.
— Да, но если я не убью его, я должна буду развестись с ним. А если это случится, я
покончу с собой.
— Это тяжелый выбор. Теперь не торопитесь и просто расскажите мне об этом, как
можете. Не заботьтесь о том, чтобы описывать события каким-то определенным образом.
— Хорошо, я постараюсь, но мне не хотелось бы зря тратить ваше и мое время. Мне бы
помогло, если бы вы задавали вопросы, а я давала бы вам необходимую информацию.
— Когда вы говорите “информация”, что в имеете в виду? Что вы хотите, чтобы я
сделал?
— Помогли мне, разумеется.
— Помочь вам в чем?
— Не убить моего мужа! О! — внезапно она громко и судорожно разрыдалась.
— Кажется, вы удивлены тем, как сильно вы не хотите убивать его.
— Да. Ох-хо. — Ей было трудно дышать и говорить, потому что ее душили слезы, но она
пыталась продолжать говорить.
— Подождите минуту. Не пытайтесь говорить. Сейчас вы делаете нечто значительно
более важное. — Она, задыхаясь, боролась с собой. Она не давала выхода слезам, а они
не отпускали ее. Она с трудом дышала, хотя слез почти не было. Она, безусловно, вела
войну сама с собой, а ее тело было разоренным полем боя.
После нескольких минут этой борьбы я попросил ее постараться отдохнуть, пока я
принесу ей чашку кофе. Она смогла медленно выпить один глоток, и постепенно ее
физические мучения ослабли. С сигаретой получилось хуже. Первая затяжка принесла ей
новый приступ удушья, который быстро прошел — сигарету она так и не выкинула.
— Извините. Я просто не смогла справиться с дыханием.
