 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
обыденности и хочет перейти к более глубокому и подлинному существованию,
оно периодически возвращается к социальной обыденности и вновь впадает в
одиночество. Киркегардт говорит, что Абсолютное есть то, что разъединяет, а
не соединяет. Это верно, если иметь тут в виду разъединение и соединение в
мире социальной обыденности. Пространство и время нашего
объективированного мира есть источник одиночества и вместе с тем
призрачного преодоления одиночества. Люди разъединяются между собой
пространством и временем и они соединяются в пространстве и времени не в
подлинном существовании, не в подлинном общении, а в объектности, в
социальной обыденности. Передвижение в пространстве и времени имеет для
"я" основное значение. Выход из данного пространства и времени есть как бы
выход из зафиксированного, стабилизированного одиночества. Но одиночество
всегда предполагает потребность в общении, тоску по общению. Когда "я"
сознаю себя личностью и хочу осуществить в себе личность, то "я" сознаю
невозможность остаться замкнутым в себе и вместе с тем сознаю всю трудность
выхода из себя в другое и другого.
Одиночество в известном смысле слова есть явление социальное.
Одиночество есть всегда сознание связанности с инобытием, с чуждым бытием.
И самое мучительное одиночество есть одиночество в обществе. Такое
социальное одиночество и есть одиночество по преимуществу. Одиночество
возможно именно в мире и обществе. Это и есть один очество в мире объектов,
в объективированном мире. Выход в "не-я", в мир, в объект совсем не означает
преодоления одиночества. Одинокий постоянно совершает такой выход в
объект, ежедневно пробует его совершить и от этого одиночество только
усиливается, а не ослабляется. Это основная истина, что никакой объект не
ослабляет одиночества. Одиночество преодолевается лишь в плане
существования, оно преодолевается не встречей с "не-я", а встречей с "ты",
которое тоже есть "я", не встречей с объектом, а встречей с субъектом. После
того как "я" выпало из первоначального коллективного быта и пережило боль
сознания, раздвоения, одиночества, оно не может обрести цельности, гармонии,
общности с другими через возврат к объективированному коллективному быту.
Нужно выйти из мира объектов. Никакое отношение к объектам не есть
общность и общение. Одиночество есть противоречие. Киркегардт говорит, что
трагическое есть страдающее противоречие, комическое же есть нестрадающее
противоречие. Одиночество есть трагическое. Но я хочу преодолеть
трагическое и вместе с тем постольку сознаю непреодолимость трагического.
Это значит, что я переживаю еще одно страдающее противоречие,
противоречие между непреодолимостью трагического, непреодолимостью
противоречия и неизбежностью его преодолеть. "Я" пытается преодолеть
одиночество на многих путях, на путях познания, в жизни пола и любви,
дружбы, в жизни социальной, в моральных актах, на путях искусства и т. д.
Неверно было бы сказать, что одиночество на этих путях совершенно не
преодолевается, но нельзя также сказать, что оно окончательно преодолевается.
Ибо на всех путях происходит объективация, и "я" встречается не с "я", не с
"ты" во внутреннем общении, а с объектом, с обществом. Одиночество не есть
явление однородное и однокачественное. Существуют разные формы и ступени
одиночества. Примечательно, что спор, борьба и даже ненависть есть
социальное явление, часто преодолевающее и ослабляющее одиночество. Но
после этого одиночество делается еще сильнее. Одиночество переживается так
же, как непонятость, как неверная отраженность в другом. "Я" имеет глубокую
потребность быть верно отраженным в другом, получить подтверждение и
утверждение своего "я" в другом, жаждет быть услышанным и увиденным.
