 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
того, что воля пронизана чувствами, и следовательно, проблема перехода эмоциональных состоя-
ний в эмоциональные позиции является очень важной для изучения интеграции психики.
Характеризуя чувства, придавая им различные обозначения, мы прежде всего выделяем раз-
личные “взволнованности”. Так, чувство скорби отличается иной взволнованностью, чем чувство
радости; чувство гнева отличается своей взволнованностью от чувства нежности, а чувство люб-
ви – от чувства ненависти и т. д. Мир человеческих чувств очень богат и очень дифференцирован,
он слегка похож на цвета одной палитры. Психологи и в некотором смысле философы-моралисты
часто пытались “схватить” главные чувства, к которым можно было бы свести все богатство эмо-
циональной жизни человека. Им казалось, что жизнь лежит в сфере человеческих чувств (подобно
палитре художника) и обнаруживает большое количество цветовых тонов и оттенков. Существует
много вариантов того, как чувства смешиваются, соединяются друг с другом, выливаясь в одно
чувство. Чувства способны пронизывать, поддерживать или вынуждать друг друга. Чувства – это
особый мир в человеке, особый слой человеческой субъективности. Речь идет о субъективности в
том особом смысле, в котором мы уже выделяем ее: чувства “происходят” в человеке. И это “про-
исшествие” есть форма их возникновения и распространения, другими словами, – форма их проте-
кания. Эмоциональная динамика не подчиняется воздействующей силе личности, во всяком слу-
чае – не коренным образом. Чувства не зависят от разума, как это обнаружили еще знаменитые
греческие философы, по своей сути чувства “иррациональны”. Однако это выражение легко может
быть понято неверно как уничижительное.
Может быть, поэтому человеческая эмоциональность слишком односторонне и грубо упро-
щенно сводилась к чувственности. Здесь стоит еще раз зафиксировать, что взволнованность по
своей специфике отличается от возбуждения. Они отличаются друг от друга не только по степени,
но и по существу. Даже самая сильная взволнованность не является возбуждением. Также и ком-
понент соматических реакций, который сопровождает взволнованность, оказывается иным, чем
компонент, сопровождающий возбуждение. В определенном смысле можно было бы сказать, что
возбуждение приводит в действие некие эмоциональные переживания, для которых одной только
взволнованности было бы недостаточно. Однако при этом речь идет не столько о силе чувства,
сколько об области, в которой “разряжается” эмотивная потенциальность в человеке. Именно об
этом отличии мы и думаем, когда говорим о взволнованности как о чем-то отличном от возбужде-
ния, что следует отделять от возбудимости и способности человека чувствовать. Но поскольку речь
идет о различных областях, эмоциональная жизнь способна сублимироваться, то есть переходить от
одной области к другой. В этом отношении человеческая потенциальность сублимативна. В общем
смысле психологи отличают более низкие чувства от более высоких. Они также указывают на раз-
личную глубину человеческих чувств, на более эфемерный или значительный характер. В этой
дифференциации внутренний мир человека мыслится как нематериальное пространство, в кото-
ром, исходя из ощущения, можно выделять центр и периферию, а также различные глубинные
плоскости. Эти глубинные плоскости нельзя путать с самими эмоциональными плоскостями, кото-
рые, как мы уже сказали, могут быть более низкими или более высокими. Глубинные плоскости
сами по себе уже говорят о некоторой интеграции состояний взволнованности и чувств в человеке
и находят свое выражение в воздействующей силе личности.
Из этого последнего фрагмента анализа можно убедиться в том, что динамизм чувств по-
своему связан со всей системой ощущений и интуитивного указывания; эта система пронизывает
собой сознание и в каждом отдельном случае образует конкретную специфику эмоционального
переживания.
Осуществленный анализ не исчерпывает богатства той действительности, которая представлена
эмоциональной жизнью человека; его хватает лишь для того, чтобы обратить внимание на эту дей-
ствительность и чтобы помочь составить ее характеристику. Наша эмоциональная жизнь характе-
ризуется эмотивностью. Всякое чувство имеет свою эмотивную основу в форме взволнованности,
из которой и исходит это чувство. Всякое чувство определяет само себя на основании этой взвол-
нованности как абсолютно изначального психического факта. Если чувству соответствует опреде-
ленное содержание, а известно, что состояниям взволнованности и чувствам такое содержание
соответствует, то это также происходит эмотивно. Не как познание, не как стремление (то есть как
“appetitus”
19*
), а именно эмотивно. Всякое чувство представляет собой некое содержание, которое
выступает в человеке непосредственно и абсолютно эмотивно; например, “гнев” представляет со-
бой одно содержание, “любовь” – другое, “ненависть” – третье; “тоска”, “скорбь”, “радость” и т. д.
– все они отличаются своим содержанием. Каждое из этих содержаний своеобразно и аутентично
19*
влечение, стремление (лат.) – прим. перев. и ред.
