 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
В связи с исследованием социального бытия личности необходимо упомянуть не только груп-
пы в вышеназванном смысле, но и другие феномены, например, феномен традиции. Под традици-
ей мы прежде всего понимаем совокупность всего того, что транслируется от одного поколения к
другому: нам передаются язык, культурные ценности, нравы, правовые нормы, даже привычки
человеческого совместного бытия и жизненный опыт, который мы воспринимаем от родителей.
Тот факт, что человек способен перенять и усвоить традицию, является существенным фактором в
становлении личности. Уже в античности, а точнее, в софистике, имела место активная дискуссия о
том, является ли мотивация действия посредством указания на традиционное представление исчер-
пывающей, или же ссылки на mas maiorum
22*
недостаточно и на месте такой ссылки необходима
апелляция к самостоятельности личности: личность должна не только самостоятельно рассуждать в
рамках традиционных представлений о нормах и иных установках, но и решать, хочет ли она следо-
вать этим нормам, и если да – то каким? Появление софистики исторически объяснимо в том чис-
ле и тем, что было обращено внимание на принятые в различных странах нормы, нравы и обычаи.
Эта историческая реминисценция полезна потому, что она конкретизирует фундаментальный
вопрос философской антропологии. За рамками социального бытия личности, то есть за рамками
того факта, что люди, как множество субъектов, живут и действуют сообща, возникает вопрос,
можно ли вообще рассуждать о реализованной социальной жизни, абстрагируясь от человеческой
личности. В методологической части (Глава 1) мы уже говорили о том, что философская антропо-
логия, в отличие от обычных эмпирических наук, занимается “познанием человека” не с позиции
характерной для науки дистанции по отношению к исследуемому объекту, а, скорее, с учетом того
обстоятельства, что мы, осуществляя эмпирические исследования человека и его социальной при-
надлежности, сами при этом являемся людьми (то есть частью объекта, который исследуем – прим.
ред.), что с необходимостью ведет к осмыслению нашего собственного человеческого опыта.
Именно это положение заставляет нас учитывать некий феномен в отношении социального бытия
личности, который едва ли можно было бы обсудить в ином месте: феномен отчуждения. Имеется
в виду то обстоятельство, что в определенных социальных связях и отношениях человек может под-
вергнуться обесчеловечиванию. Здесь же возникает и другой вопрос: при каких условиях социаль-
ные отношения могут считаться удавшимися, то есть полезными человеку? Прежде чем обратить-
ся к этому вопросу, необходимо представить две крайние позиции в определении соотношения
отдельного человека и общества.
Критика крайних позиций
С исторической точки зрения, имеется два типологически разных определения подчинения от-
дельного субъекта и общества: коллективизм и индивидуализм. В их основе лежит вопрос, что име-
ет преимущество внутри каждого из этих подчинений: отдельный человек или общество. Коллекти-
визм решает запрос в пользу общества, исходя из того предположения, что целое как таковое не-
возможно понять по частям, поскольку они являются полностью включенными. Для поддержки
такой позиции брали философию Платона. Правда, более отчетливо такая позиция выступает в фи-
лософии Гегеля, который наделяет всеобщее абсолютным приматом над отдельным: абсолют есть
всеобщий процесс духа, отдельное – только его преходящий момент развития, который призван
служить становлению и обращению-к-себе духа. В соответствии с этим положением, отдельный
человек со своими целями и своей судьбой становится “средством” абсолютного разума достигать
своих целей, минуя человека. К этому же ведут и тоталитарные системы типа марксистского ком-
мунизма, который превратил индивида в простую функцию коллектива и определил абсолютный
примат всеобщего (общественного) процесса над отдельным.
Другая теоретическая модель – индивидуализм – понимает любую форму человеческого об-
щества согласно концепции свободного договора, заключенного людьми между собой для совме-
стного достижения цели. Эта модель, философское основание которой лежит в номинализме позд-
него средневековья, игнорирует помимо прочих также и то возражение, на которое обратила вни-
мание психология развития: ни один индивидуум не растет изолированно, позднее вступая в обще-
ство; скорее, изначально конститутивными являются социальные отношения. Ребенок вырастает
благодаря тому, что ему указывают на его возможности, которые он затем начинает развивать.
Развитие “я”, его вырастание из физической и психической безопасности в самостоятельность яв-
ляется одновременно перерастанием социальных отношений в новые формы и качества. Однако
против модели индивидуализма существует и другое, более сильное возражение. Согласно индиви-
дуализму, всякая форма общественной жизни не имеет никакого смысла, кроме как – в лучшем
случае – защиты индивида: поэтому измерение “мы” как определяющее формы общественной
22*
обычай предков (лат.) – прим. перев. и ред.
