 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
сцепленный одновременно со многими другими, оказывается достаточно прочным. Механизм же
извлечения следа из памяти, особенно в условиях интерференции, зависит преимущественно от
функциональных возможностей сохранного левого полушария. Правда, при грубом органическом
дефекте, локализованном в правом полушарии, может оказаться затрудненным сам процесс такого
"сцепления". При повреждении же левого полушария страдает главным образом функция извлечения
следа из памяти, что особенно четко проявляется в феномене интерференции, когда временной
интервал между процессом запечатления и извлечения заполнен какой-либо интеллектуальной
деятельностью. По существу в этих условиях процесс извлечения заданной информации аналогичен
выделению сигнала из шума, где условным "шумом" является интерферирующая информация. Для
выделения же сигнала из шума необходима способность к логической организации информации, умение
удерживать однозначно понимаемую цель, конструировать и сохранять строго упорядоченную систему.
Все эти функции являются левополушарными.
Таким образом, каждый тип памяти имеет свои преимущества и ограничения. Образная
правополушарная память более гибка, спонтанна, обеспечивает более длительное хранение следа, но
процесс его целенаправленного, упорядоченного извлечения в обычном состоянии сознания требует
активного участия левополушарных механизмов. Они имеют также преимущество в тех случаях, когда
нужно запомнить строго упорядоченный, хорошо организованный материал. Однако возможности этих
последних принципиально более ограничены и требуют существенных дополнительных энергетических
затрат. В связи с этим извлечение из правополушарных хранилищ может быть более эффективным в
особых состояниях, например, в гипнозе, когда функции левополушарного мышления временно
ослабевают, но в то же время, в связи с особенностями ситуации, устраняется и эффект интерференции,
а направленность извлечения задается извне гипнотизером. Может быть также поставлен вопрос, не с
особенностями ли образной памяти связаны внезапные и происходящие спонтанно, безо всяких усилий,
припоминания забытого материала, который субъект до того долго и безуспешно пытался вспомнить.
Такое припоминание напоминает внезапное озарение в процессе творчества, которое связывают с
активностью правого полушария мозга.
Образная память во многом тождественна так называемой эпизодической памяти, которая
фиксирует не заученные формальные и внешние по отношению к субъекту знания, а события личной
жизни человека. В цитированной работе Л. Р. Зенкова и Л. Т. Поповой показано, что органическое
повреждение левого полушария не приводит к нарушению эпизодической памяти, и что она вообще
является более устойчивой. Это хорошо объяснимо, если учесть, что связи между событиями личного
опыта не являются ни единичными, ни линейно- однозначными: каждый эпизод, и особенно значимый,
оказывается вплетенным в сложный контекст других событий и чувств, и, в немалой степени, благодаря
такому богатству связей, даже однократно совершающиеся события могут фиксироваться в памяти
навсегда.
В заключение остановимся на опросе, связанном с особенностями памяти при церебральном
атеросклерозе. Широко известно, что в выраженных случаях для склеротических изменений памяти
характерно нарушение кратковременной памяти на текущие события и особенно нарушена способность
к усвоению новых знаний при сохранении памяти на события прошлого, хотя они и могут сдвигаться во
времени. Мы полагаем, что изложенные представления о принципах организации образной и логико-
вербальной памяти позволяют дать гипотетическое объяснение этому феномену. Склеротические
расстройства памяти могут быть обусловлены сочетанием дефекта "левополушарной" памяти, как
наиболее уязвимой и чувствительной к любым альтерирующим факторам, и возрастным снижением
функциональных возможностей правополушарного мышления, то есть слабой способности к
включению новой информации в многозначный контекст.
Парадоксы творчества
Творчество
Неясную печаль рождает в нас Моне.
