 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Карен Хорни: «Самоанализ»
104
исподволь искажать весь анализ, принуждая человека вести себя наполовину искренне. В таких
случаях одностороннее акцентирование и «слепые пятна» в обширных областях, имеющиеся в
начале любого анализа, будут сохраняться на протяжений всей работы, вместо того чтобы
постепенно уменьшиться. Факторы, лежащие вне этих областей, могут реально учитываться.
Но так как ни одна область в «я» не является изолированной от других и, следовательно, не
может быть действительно понята без соотнесения со всей структурой, то даже те факторы,
которые очевидны, остаются на уровне поверхностных инсайтов.
«Исповедь» Руссо, хотя и имеет лишь отдаленное сходство с анализом, может служить
примером такой возможности. Здесь перед нами человек, который явно хочет представить
правдивую картину себя и до некоторой степени делает это. Но на протяжении всей книги у
него сохраняются «слепые пятна» в отношении своего тщеславия и неспособности любить —
упомянем лишь две наиболее характерные особенности, — которые настолько очевидны, что
кажутся нам сегодня гротеском. Руссо искренен в том, чего ждет и что получает от других, но
истолковывает возникающую зависимость как «любовь». Он сознает свою уязвимость, но
относит ее на счет своего «чувствительного сердца». Он сознает свою враждебность, но она
всегда оказывается оправданной. Он видит свои неудачи, но ответственность за них всегда
перекладывается на других.
Разумеется, «Исповедь» Руссо — не самоанализ. И все же, перечитывая эту книгу в
последние годы, я часто вспоминала друзей и пациентов, чьи аналитические изыскания мало
чем от нее отличались. Эта книга действительно заслуживает тщательного и критического
изучения. Попытку самоанализа, даже если она будет более изощренной, вполне может
ожидать подобная участь. Человек, вооруженный большими психологическими знаниями,
может оказаться просто более искусным в попытках оправдать и приукрасить свои поступки и
мотивы.
Есть, однако, один пункт, в котором Руссо правдив, — это его сексуальные отношения.
Такой откровенности, несомненно, надо воздать должное. Но его откровенность в сексуальных
вопросах, в сущности, помогает ему не замечать другие свои проблемы. В этом отношении
урок, который мы тем не менее можем извлечь из «Исповеди» Руссо, также достоин
упоминания. Сексуальность является важной сферой нашей жизни, и в ней, как и во всем
остальном, надо быть безусловно честным. Но односторонний акцент, сделанный Фрейдом на
сексуальных факторах, может ввести в искушение многих людей выделить их в ущерб другим,
как это было у Руссо. Быть правдивым в сексуальных вопросах необходимо, но быть
правдивым только в них — недостаточно.
Другим вариантом одностороннего акцентирования является устойчивая тенденция
рассматривать определенную нынешнюю проблему как статичное повторение определенного
детского переживания. Когда человек хочет понять себя, вне всякого сомнения, важно, чтобы
он понимал силы, содействовавшие его развитию, и одним из главных открытий Фрейда
является осознание того влияния, которое оказывают наши ранние переживания на
формирование личности. Но наша нынешняя структура складывалась под воздействием всей
суммы переживаний раннего возраста. И поэтому бесполезно искать изолированные связи
между тем или иным нынешним расстройством и определенным влиянием в детстве.
Нынешние особенности можно понять только как выражение общего взаимодействия сил
данной личности. Например, особенности развития, имевшие место во взаимоотношениях Клэр
со своей матерью, имели определенную связь с ее зависимостью от мужчин. Но если бы Клэр
видела только сходство между старой и новой схемами поведения, она не смогла бы распознать
основные движущие силы, вынудившие ее сохранить данную схему. Она могла бы понять, что
подчинила себя Питеру так же, как ранее подчинила себя матери; что она обожествляла Питера
точно так же, как в детстве восхищалась матерью; что ожидала от него защиты и помощи, как
когда-то ожидала помощи от матери; что она обижалась на отвержение Питером, как в свое
время обижалась на дискриминацию со стороны матери. Осознав эти связи, она могла бы
несколько приблизиться к своей актуальной проблеме, просто благодаря тому, что увидела бы
действие компульсивного паттерна. На самом же деле она льнула к Питеру не потому, что он
представлял для нее образ матери, а потому, что из-за своей навязчивой скромности, а также
вытесненных высокомерия и честолюбия утратила уважение к себе и едва не лишилась чувства
