 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
12
существования, то она не находит подражателей и погибает в забвении, подобно тому, как
проваливается комедия, освистанная при первой постановке на сцене; если же, наоборот, она
заключает в себе зародыш добра или пользы, то подражатели е¸ увеличиваются до
бесконечности, как и число представлений какой-нибудь драмы.
Сущность тех идей, которые мы сегодня презираем, благодаря их общеизвестности, была
плодом умозаключений древних философов, и самые общие места самых обыкновенных споров
начали свою карьеру блестящими искрами оригинальности.
То же самое встречается и в истории великих событий, то же — в хронике общественной
жизни. Весь мир — самые серь¸зные и самые легкомысленные люди, самые старые и самые
молодые, самые образованные и невежи — все обладают, хотя и в различной степени,
инстинктом подражания тому, что видят, слышат, знают. Направление общественного мнения
— в политике, как и в торговле — всегда определяется этим инстинктом.
"Сегодня, —
говорит Беджот , — вы видите людей капитала предприимчивыми,
возбужд¸нными, полными силы, готовыми купить, готовыми отдавать приказания; неделей
позже вы увидите их почти всех унылыми, беспокойными, мучающимися мыслью: как бы
продать. Если вы станете доискиваться причин этого пыла, этой вялости, этой перемены, то вы
навряд ли их найд¸те; если же и сумеете открыть, то они окажутся имеющими очень мало
значения. Причин этому на самом деле нет никаких, а есть только инстинкт подражания,
направивший общественное мнение в ту или другую сторону. Случись, например, что-нибудь,
что может казаться почему-либо радостным, тотчас же пылкие самонадеянные люди подымут
голос, и толпа, следуя их примеру, делает то же. Несколько дней спустя, когда уже надоест
говорить одним и тем же тоном, случается опять что-нибудь, что на этот раз может казаться
несколько менее приятным; тотчас же начинают говорить люди с печальным и беспокойным
характером и то, что они говорят, повторяется всеми остальными".
То, что происходит в политике и торговле, встречается и во всех видах человеческой
деятельности. Все, начиная с покроя платья и кончая управлением, честные поступки и
преступления, самоубийства и сумасшествие, все, как самые ничтожные по значению, так и
самые великие, как самые печальные, так и самые вес¸лые проявления человеческой жизни, —
все является продуктом подражания. Таким образом весьма естественно, что это врожд¸нное
человеку и животным свойство не только удваивается, но делается даже и во сто раз больше
среди толпы, где у всех возбуждено воображение, где единство времени и места ускоряет
необычайным, даже страшным образом обмен впечатлений и чувств.
Но сказать, что человек подражает , — для нас в данном случае объяснение весьма
недостаточное; нам нужно знать, почему человек подражает, т. е. нам нужно объяснение, не
ограничивающееся поверхностной причиной, но открывающее основную причину явления.
Многие писатели, заметив, что подражание принимает подчас весьма резкие формы,
распространяясь широко и с большой интенсивностью, и видя сверх того, что оно в некоторых
случаях является скорее бессознательным, чем добровольным, пытались объяснить это явление,
прибегая к гипотезе о нравственной эпидемии.
"В явлениях подражания, — говорит доктор Эбрар , — есть нечто таинственное, какое-то
притяжение, которое лучше всего можно сравнить с неотразимым и всемогущим инстинктом,
побуждающим нас, почти без нашего сознания, повторять те действия, которых мы были
свидетелями, и которые очень сильно подействовали на наши чувства и воображение. Такого
рода действия до того распространены и настолько достоверны, что мы все в большей или
меньшей степени подвержены их власти. В них есть особого рода обаяние, против которого не
могут устоять некоторые слабые натуры".
Жоли выразился ещ¸ яснее:
«Подражание, это — настоящая эпидемия, зависящая от примера так же, как возможность
заразиться оспой зависит от того яда, при помощи которого последняя распространяется.
Подобно тому, как в нашем организме находятся болезни, которые ждут самой ничтожной
причины, чтобы развиться, точно также в нас находятся страсти, которые остаются немыми,
когда работает рассудок, и которые могут проснуться благодаря одному только подражанию».
Депин, Моро де Тур, а впоследствии и много других писателей присоединились к Эбрару
и Жоли, и все единодушно уверяли, что нравственная эпидемия так же достоверна, как и другие
