 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Сципион Сигеле: «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии»
32
личностей, — они и сообщат ей е¸ жестокость и сумасшествие. Что же тогда удивительного в
том, что поступки этой толпы жестоки?
Там, где, благодаря беспорядку, никто не начальствует и никто не повинуется, дикие
страсти могут проявляться так же свободно, как и самые возвышенные чувства; но, к
несчастью, герои, в которых нет недостатка, бессильны удержать убийц. Последние приводят
толпу в движение; большинство же, составленное из позволяющих увлекать себя автоматов, не
в силах им противиться.
Чтобы понять увеличение жестокости истинных преступников и всеобщее
возбуждение, — прибавьте к нравственному опьянению, являющемуся результатом
численности, и физическое опьянение, происходящее от выпитого в изобилии вина, а также
оргии над трупами, — и вы сразу пойм¸те, почему «из жестокосердной твари появится
Дантовский демон, зверский и в тоже время утонч¸нный, не только разрушитель, но и
находчивый, и сметливый палач, хвастающийся и довольный теми страданиями, которые он
доставляет другим» (Тэн).
"Во время многих часов пальбы, — писал Тэн , — пробуждается стремление к убийству, и
желание убивать, обратившееся в idйe fixe, надолго оста¸тся в толпе, которой не удалось
сделать что-либо преступное. Достаточно одного только вопля, чтобы она приняла уже
какое-нибудь решение; когда станет убивать хоть один, все захотят делать то же. Те, кто был
без оружия, — рассказывает один офицер, — бросали в меня камни; женщины скрежетали
зубами и угрожали мне кулаками. Уже двое из моих солдат были убиты позади меня… Наконец
я очутился в нескольких сотнях шагов от городской ратуши, когда перед моими глазами
появилась насаженная на пику голова, которую мне показывали, говоря, что она принадлежит
губернатору Делонэ. Последний, выходя из дому, получил удар шпаги в правое плечо, затем его
потащили на улицу Сен-Антуан, где вся толпа стала рвать у него волосы, угощая его ударами.
Под аркою Сен-Жан он был уже сильно изранен. Вокруг него раздавались голоса: «Перерезать
ему горло! Повесить его! привязать к конскому хвосту!» Тогда, потеряв всякую надежду и
желая сократить свои мучения, Делонэ закричал: «Кто же наконец убь¸т меня!» и, отбиваясь,
ударил в живот одного из тех, которые его держали. В один миг он был истыкан штыками; его
потащили к пруду и м¸ртвому стали наносить удары, крича: «Вот паршивое чудовище, которое
нам изменило!» — Народ требует его голову, чтобы показать е¸ обществу, и вот слышатся
приглашения тому, кто получил удар ногой, отрубить голову у обидчика. Обиженный, повар
без места, простой зевака, пришедший в Бастилию посмотреть, что там происходит, думает, что
поступок этот весьма патриотичен, ибо таково всеобщее желание, и надеется получить, может
быть, медаль за уничтожение подобного чудовища. Данной ему саблей он ударяет по
обнаж¸нной шее; но так как сабля плохо отточена и не режет, то он вынимает из кармана
маленькой нож с ч¸рной рукояткой и, умея в качестве повара обращаться с мясом, счастливо
доводит операцию до конца. Затем, насадив голову на вилы и сопутствуемый более, чем 200
вооруж¸нных людей, не считая простого народа, он двигается в путь. На улице Сен-Онорэ
повар прикрепляет к голове два объявления, чтобы яснее указать, кому она принадлежит.
Слышатся шуточки. Пройдя по Палероялю, кортеж приближается к Новому мосту, перед
статуей Генриха IV наклоняют трижды голову, говоря ей: «Приветствуй своего господина!» Но
это — уже последнее издевательство"…
Когда толпа дошла до того состояния, что ей уже мало убивать, когда она хочет, чтобы
смерть сопровождалась самыми жестокими муками и самой ужасной гнусностью, когда
кровавый инстинкт достиг у не¸ этой степени жестокости, то в ней не преминет проснуться
также и похоть. Жестокость и похоть это — пара, усиливающая друг друга. Подобно субъекту,
который унижает поэзию любви муками и кровью,
18
и толпа увеличивает подлость убийства
18
Ломброзо изучил связь похоти с инстинктом человекоубийства, указав, что изнасилование подчас
сопровождается убийством, а иногда даже и заменяет его, возбуждая в человеке, совершающем такое
преступление, одно и тоже наслаждение. Один из таких субъектов, которого проститутки называли палачом; перед
каждым соитием мучил или убивал несколько куриц, голубей или гусей; другой ранил в продолжение немногих
месяцев до 15 молодых женщин, вонзая им в матку нож, и удовлетворяя тем, как он сам сознался, свои половые
стремления. — "Это половое удовольствие — проливать кровь, ранить, колоть перед соитием — совершенно
