 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
самооценки и доверия к себе поднимается и падает в зависимости скорее от
чисто органических, чем от рациональных причин, причем эти изменения в
наших субъективных показаниях нимало не соответствуют изменениям в
оценке нашей личности со стороны друзей.
Заботы о себе и самосохранение. Под это понятие подходит значи-
тельный класс наших основных инстинктивных побуждений. Сюда относит-
ся телесное, социальное и духовное самосохранение.
Заботы о физической личности. Все целесообразно-рефлекторные
действия и движения питания и защиты составляют акты телесного самосо-
хранения. Подобным же образом страх и гнев вызывают целесообразное
движение. Если под заботами о себе мы условимся разуметь предвидение
будущего в отличие от самосохранения в настоящем, то мы можем отнести
гнев и страх к инстинктам, побуждающим нас охотиться, искать про-
питание, строить жилища, делать полезные орудия и заботиться о своем ор-
ганизме. Впрочем, последние инстинкты в связи с чувством любви, роди-
тельской привязанности, любознательности и соревнования распространя-
ются не только на развитие нашей телесной личности, но и на все наше ма-
териальное "я" в самом широком смысле слова.
Наши заботы о социальной личности выражаются непосредственно в
чувстве любви и дружбы, в желании обращать на себя внимание и вызывать
в других изумление, в чувстве ревности, стремлении к соперничеству, жаж-
де славы, влияния и власти; косвенным образом они проявляются во всех
побуждениях к материальным заботам о себе, поскольку последние могут
служить средством к осуществлению общественных целей. Легко видеть,
что непосредственные побуждения заботиться о своей социальной личности
сводятся к простым инстинктам. В стремлении обращать на себя внимание
других характерно то, что его интенсивность нисколько не зависит от цен-
ности достойных внимания заслуг данного лица, ценности, которая была бы
выражена в сколько-нибудь осязательной или разумной форме.
Мы из сил выбиваемся, чтобы получить приглашение в дом, где быва-
ет большое общество, чтобы при упоминании о каком-нибудь из виденных
нами гостей иметь возможность сказать: "А я его хорошо знаю!" - и раскла-
ниваться на улице чуть не с половиною встречных. Конечно, нам всего при-
ятнее иметь друзей, выдающихся по рангу или достоинствам, и вызывать в
других восторженное поклонение. Теккерей в одном из романов просит чи-
тателей сознаться откровенно, не доставит ли каждому из них особенного
удовольствия прогулка по улице Pall Mall с двумя герцогами под ручку. Но,
не имея герцогов в кругу своих знакомых и не слыша гула завистливых го-
лосов, мы не упускаем и менее значительных случаев обратить на себя вни-
мание. Есть страстные любители предавать свое имя гласности в газетах
-
им все равно, в какую газетную рубрику попадет их имя, в разряд ли при-
бывших и выбывших, частных объявлений, интервью или городских спле-
тен; за недостатком лучшего они не прочь попасть даже в хронику сканда-
лов. Патологическим примером крайнего стремления к печатной гласности
может служить Гито, убийца президента Гарфильда. Умственный горизонт
Гито не выходил из газетной сферы. В предсмертной молитве этого несча-
стного одним из искреннейших выражений было следующее: "Здешняя га-
зетная пресса в ответе пред Тобой, Господи".
Не только люди, но местность и предметы, хорошо знакомые мне, в
известном метафорическом смысле, расширяют мое социальное "я". "Ga me
