 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
вполне реальных целей вполне реальными людьми.
Ни один из постмодернистских подходов к изучению общественных явлений не является
сколь-нибудь новым. Дискуссии о соотношении между частью и целым, о том, является
ли целое реально существующим или реально существуют только части, известны с
глубокой древности (вспомним хотя бы древнегреческий миф о корабле Тезея, знакомый
большинству из вузовского курса философии), с разной интенсивностью они протекали и
в другие эпохи. Как и различными были преобладавшие взгляды, прежде всего в
зависимости от того, какие идеи черпала философия из естествознания. В XX веке новый
импульс этим дискуссиям дало формирование системного подхода к объяснению
действительности, системная методология, являющаяся одним из самых значительных
достижений научной методологии этого столетия. Но интеллектуальный диспут на этом
не оказался завершенным, культура постмодернизма и явилась самым серьезным
оппонентом системного мышления.
Постмодернизм в этнологии выразился в появлении концепций, отрицающих
объективный характер этнических общностей. Правда, сами эти идеи высказывались и
ранее, но не играли столь заметной роли в структуре этнологического знания, они были
одними из многих и далеко не самыми популярными идеями. Ситуация, однако,
изменилась в 1990-е гг., когда эти концепции стали самыми массовыми в англо-
американской литературе и вытеснили на обочину научного поля все другие объяснения
феномена этничности. Постмодернизм в этнологии был поставлен на конвейер, он стал
всеобщей методологией объяснения современных этнических проблем в англоязычной
литературе.
Постмодернистские этнологические концепции 1990-х гг. можно объединить в две
большие группы: конструктивистские концепции, в которых пока еще в той или иной
степени признается объективный характер тех или иных этнических признаков, и
инструменталистские концепции, которые чаще всего и определяются как «реализм» или
«рационализм» и рассматривают этничность как инструмент, используемый индивидами,
группами или элитами для достижения более широких, как правило, материальных целей.
Согласно конструктивизму (В. Доминигез, К. М. Янг, Р. Брубейкер, Р. Липшутц),
признаки, традиционно считающиеся этническими (различия в языке, культуре, обычаях,
традициях и т.д.), существуют объективно, они находятся вне пределов контроля
отдельного человека. Но эти признаки переплетены со многими другими социальными
признаками и неотделимы от них. Каждый из признаков, называемых этническими,
характерен в той или иной степени и для других типов социальных связей. То, в какой
мере эти признаки соединятся в единое целое, называемое этничностыо, зависит от
многих социальных факторов, от «спроса» на этничностъ, порождаемую эпохой и
отдельными людьми. Этничность является, таким образом, факультативной
идентификацией человека, конструируемой из множества объективно существующих
компонентов.
Инструментализм еще более последователен в субъективизации этничности. В его
трактовке этничность выступает как характеристика, навязанная извне, прежде всего
политическими элитами, как инструмент групповой мобилизации для достижения
узкоутилитарных целей элит, которые они не в состоянии достичь сами, без привлечения
широких «неэлитных» слоев. Но для того, чтобы «неэлитные» массы действовали ради
достижения целей элит, они должны воспринять эти цели как свои собственные, чему и
служит групповая мобилизация под лозунгами этнических ценностей.
Было бы, конечно, абсурдным отказывать в истинности этим утверждениям.
Действительно, эти выводы являются эмпирическими обобщениями, укладывающимися в
понятие «здравого смысла». Вопрос заключается не в том, истинны или ложны
конструктивистские и инструменталистские концепции этничности, а в том, вся ли это
истина или лишь верхушка айсберга.
Постмодернистские концепции этничности обходят стороной многие неудобные для их
