 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
убежд¸нный, что ему удалось рассеять опасения больной, как она ему объявила: «Жозефина
обрадовалась, что вы запираете двери; она знала, что мы прид¸м, и спрятала аппараты. Теперь она их
вновь установит». Этот ответ очень наглядно обнаруживает, как для мысли, одержимой бредовой идеей,
стирается грань между фантазией и реальностью, действительность приводится в мнимое соответствие
с мыслью, одержимой бредовой идеей, посредством любых, совершенно произвольных домыслов.
Поэтому отпадает всякая нужда в проверке, в доказательствах, в которых нуждается мысль,
считающаяся с объективной реальностью; неправильная общая ориентация мысли, направленной на
аффективно-фиксированный результат, искажает само строение мыслительных операций.
Роль в процессе мышления опосредования, раскрытия необходимых связей и обобщения с
особой отч¸тливостью выступает в случаях так называемой семантической афазии (Г. Хэд). Выступая
первично как расстройство речи, они, будучи в специфическом смысле расстройствами е¸ внутренней
семантической стороны, оказываются в своей основе расстройствами мышления, выявляя в
патологическом плане их единство.
Исследование показало, что больной, страдающий семантической афазией, понимая значение
отдельных слов, часто вс¸ же не понимает и не может воспроизвести связного текста. Это связано с тем,
что и сами слова, которые он понимает и повторяет, имеют для него специфическое значение, часто
отличное от того, которое они имеют в предъявленном ему тексте: они утрачивают сво¸ обобщ¸нное
значение, срастаясь с какой-нибудь частной непосредственной ситуацией. Больной афатик Хэда
оказался не в состоянии сказать по его предложению «нет» вне какого-нибудь конкретного контекста,
но, в ответ на настойчивые требования врача сделать это, под конец воскликнул: «нет, я не могу этого
сделать». Не мог он, значит, собственно реализовать значение обобщ¸нного, абстрактного отрицания;
отрицание было доступно ему лишь как частное отвержение конкретного предложения. Одна больная
Гольдштейна не могла привести названия животных, если е¸ об этом спрашивали вне какого-нибудь
конкретного контекста, но она отлично пользовалась ими, рассказывая о сво¸м посещении
зоологического сада. При этом она в точности придерживалась порядка расположения клеток в саду:
слова, обозначающие этих животных, утратили для этой больной сво¸ обобщ¸нное значение и свелись к
конкретно-ситуационному указанию. Учитывая это, Гольдштейн предупреждает молодого врача, что
обобщения в речи больных, страдающих семантической афазией, не имеют того обобщ¸нного значения,
которое связывает с ними нормальное мышление; чтобы вскрыть подлинное значение этих слов в
мышлении больного, врачу нужно установить ту конкретную ситуацию, с которой эти слова у него
связаны.
В нормальных мыслительных процессах обобщение — как мы подч¸ркивали — возникает на
основе осознания и выделения существенных связей и опосредований. Патология подтверждает этот
основной тезис выше развитой теории мышления, показывая на многообразных и ярких клинических
случаях связь обобщения с опосредованием. В тяж¸лых случаях нарушения при неспособности
выделить существенные связи мысль больного оказывается вообще неспособной выйти за пределы
наглядной непосредственно переживаемой ситуации. Известный больной Гольдштейна Sch. никогда не
мог повторить ничего, не соответствующего тому, что он непосредственно переживал или наблюдал в
действительности. Кассирер приводит пример больного, который при хорошей ясной погоде никак не
мог повторить за ним фразу: «сегодня плохая дождливая погода». Он начинал е¸, затем запинался и
останавливался, не будучи в состоянии сказать и, очевидно, представить себе то, что не соответствует
той конкретной ситуации, в которой он непосредственно находился. Гольдштейн описывает больного,
который был не способен понять рассказ в третьем лице — в форме, при которой изложение вед¸тся как
бы со стороны, но понимал его
в первом лице, когда оно воспринималось им как переживание
непосредственно данного живого собеседника: обобщ¸нный подход к человеческому переживанию был
ему недоступен.
Распад обобщения и неспособность выйти за пределы непосредственно данной ситуации, в
которых выражается расстройство мышления при различных заболеваниях, обусловливает отсутствие
переноса, непонимание иносказательного значения в метафорах, пословицах, шутках, анекдотах. В
клинических отч¸тах Хэда зафиксирован ряд случаев непонимания его больными шуток. Больные
афатики Гольдштейна, как общее правило, не понимали пословиц. Больной Зейгарник шизофреник Р.
метафору «железная рука» комментирует следующим образом: «железной руки не бывает; если
человека ранят, ему дают искусственную руку, но она делается из дерева; железо слишком тяжело».
Пословицу «не вс¸ то золото, что блестит» больной Н. (энцефалит) поясняет так: «и на меди и на
самоваре металл тоже блестит».
Понимание переносного значения требует обобщения. Оно заключает соотнесение одних
