 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
определяет юмор как способность смеяться над тем, что любишь. С юмором относятся к смешным
маленьким слабостям или не очень существенным и во всяком случае безобидным недостаткам, когда
чувствуется, что за ними серь¸зные реальные достоинства. Чувство юмора предполагает, таким
образом, наличие в одном явлении или лице и отрицательных и положительных сторон.
Юмористическое отношение к этому факту, очевидно, возможно лишь, пока в нашей оценке
положительные моменты перевешивают отрицательные. По мере того как это соотношение в наших
глазах сдвигается и отрицательные стороны получают в н¸м перевес над положительными, чувство
юмора начинает переходить в чувство трагического или во всяком случае проникаться трагическими
нотками; в добродушный смех юмора включается боль и горечь. Таким не лиш¸нным трагизма юмором
был юмор Н. В. Гоголя: недаром Гоголь характеризовал свой юмор как видимый миру смех сквозь
невидимые миру сл¸зы.
Чистый юмор означает реалистическое «приятие мира» со всеми смехотворными слабостями и
недостатками, которых не чуждо в реальной действительности обычно даже самое лучшее, но и со всем
тем ценным, значительным и прекрасным, что за этими недостатками и слабостями скрывается. Чистый
юмор относится к миру, как к любимому существу, над смешными сторонами и милыми маленькими
слабостями которого приятно посмеяться, чтобы почувствовать особенно остро его бесспорные
достоинства. Даже тогда, когда юмор серь¸знее относится к тем недостаткам, которые вызывают смех,
он всегда воспринимает их как сторону, как момент положительной в своей основе действительности.
Ирония расщепляет то единство, из которого исходит юмор. Она противопоставляет
положительное отрицательному, идеал — действительности, возвышенное — смешному, бесконечное
— конечному. Смешное, безобразное воспринимается уже не как оболочка и не как момент,
включ¸нный в ценное и прекрасное, и тем более не как естественная и закономерная форма его
проявления, а только как его противоположность, на которую направляется остри¸ иронического смеха.
Ирония разит несовершенства мира с позиций возвышающегося над ними идеала. Поэтому ирония, а не
более реалистический по своему духу юмор, была основным мотивом романтиков.
Ирония, как, впрочем, и юмор, но ирония особенно, невозможна без чувства возвышенного. В
чистом виде ирония предполагает, что человек чувствует сво¸ превосходство над предметом,
вызывающим у него ироническое отношение. Когда предмет этот или лицо выступает как
торжествующая сила, ирония, становясь бичующей, гневной, негодующей, иногда проникаясь горечью,
переходит в сарказм. Вместо того чтобы спокойно и несколько высокомерно разить сверху, она
начинает биться со своим противником — хлестать и бичевать его.
Истинная ирония всегда направляется на свой объект с каких-то вышестоящих позиций; она
отрицает то, во что метит, во имя чего то лучшего. Она может быть высокомерной, но не мелочной, не
злобной. Становясь злобной, она переходит в насмешку, в изд¸вку. И хотя между подлинной иронией и
насмешкой или изд¸вкой как будто едва уловимая грань, в действительности они —
противоположности. Злобная насмешка и изд¸вка говорят не о превосходстве, а, наоборот, выдают
скрывающееся за ними чувство озлобления ничтожного и мелкого существа против всего, что выше и
лучше его. Если за иронией стоит идеал, в своей возвышенности иногда слишком абстрактно, внешне,
может быть, слишком высокомерно противопоставляющий себя действительности, то за насмешкой и
изд¸вкой, которые некоторые люди склонны распространять на вс¸, скрывается чаще всего цинизм, не
признающий ничего ценного.
Чувства комического, юмора, иронии, сарказма — вс¸ это разновидности смешного. Все эти
чувства отражаются на человеческом лице, в улыбке и находят себе отзвук в смехе. Улыбка и смех,
будучи первоначально выражением — сначала рефлекторным — элементарного удовольствия,
органического благополучия, вбирают в себя, таким образом, в конце концов, все высоты и глубины,
доступные философии человеческого духа; оставаясь внешне почти тем же, чем они были, улыбка и
смех в ходе исторического развития человека приобретают вс¸ более глубокое и тонкое
психологическое содержание.
В то время как чувство иронии, ироническое отношение к действительности расщепляет и
внешне противопоставляет позитивное и отрицательное, добро и зло, трагическое чувство, так же как и
чувство юмористическое, исходит из их реального единства. Высший трагизм заключается в осознании
того, что в сложном противоречивом ходе жизни добро и зло переплетаются, так что путь к добру
слишком часто неизбежно проходит через зло и осуществление благой цели в силу внешней логики
событий и условий ситуации влеч¸т за собой прискорбные последствия. Трагическое чувство рождается
из осознания этой фактической взаимосвязи и взаимозависимости добра и зла. Юмористическое
отношение к этому положению возможно только, поскольку зло рассматривается лишь как
