 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
человека; примитивные влечения являются основными е¸ мотивами. Роль социальных отношений
ограничивается чисто негативной функцией вытеснения. Давление социальности, представителем
которой внутри личности является «я», осуществляющее социальную «цензуру», вытесняет влечения в
сферу бессознательного. В разрез с проходящим через всю психологию от Р. Декарта и Дж. Локка
отожествлением психики и сознания Фрейд призна¸т сознание лишь свойством психики, притом
свойством, которым она может и не обладать. Психика при этом расчленяется на внешние друг другу
сферы — сознательного, бессознательного и подсознательного. Между первыми двумя действуют силы
отталкивания; влечения вытесняются в бессознательное; вытесненные, они не могут без маскировки
проникнуть в сферу сознания, и не сознательное «я», а «оно» призна¸тся подлинным ядром личности.
Интеллектуализм традиционной психологии наш¸л себе концентрированное выражение в самой
концепции сознания как предмета психологии. Сознание — это прежде всего знание,
познание.
Сведение психики к сознанию стирает границы между психическим переживанием и знанием, между
психологическим и идеологическим, философским понятием сознания. Индивидуальное сознание
конкретного индивида, которое изучает психология, — это в действительности единство знания и
переживания. Традиционная концепция трактовала само переживание как явление сознания; верная
своей общей установке, она сводила переживание как реальный психический факт к его самоотражению
в сознании. Поэтому традиционное понятие переживания как явления сознания, которым широко
пользуется интроспективная психология сознания, является в основном познавательным,
интеллектуальным образованием, между тем как в действительности и в нашем его понимании
переживание — это полнокровный психический факт во всей полноте его многостороннего
существования, включающего все стороны психики и выражающего в каком-то преломлении полноту
индивидуального бытия познающего субъекта, а не только познаваемое содержание отражаемого
объекта.
На основе такого интеллектуализированного понимания сознания, сводящего психическое к
одной из его сторон, попытка восстановить в своих правах реальный психический факт неизбежно
приводит к не менее порочному противопоставлению психики и сознания и к выключению из
психического его познавательной, сознательной стороны. Эта точка зрения нашла себе выражение в
различных концепциях современной психологии: в психоанализе З. Фрейда с его учением о
бессознательном и сведением психики к т¸мным глубинным влечениям, в которых сосредоточивается
то, что вытесняется из сознания; в учении А. Бергсона, противопоставляющего связанный с основами
жизни бессознательный инстинкт сознательному интеллекту; в утверждениях таких психологов, как,
например, А. Валлон, который из того, что психический факт не может быть свед¸н к функции
осознания и исчерпывающе определ¸н в терминах самосознания, заключает, что психика и сознание
вообще чуждые друг другу области; сознание, обусловленное социальным идеологическим
содержанием, на этом основании будто бы вовсе выпадает из сферы психологии.
[A. Wаllоn, Le
probleme biologique de la conscience // G. Dumas (ed.) «Nouveau Traitel de Psychologie», t. I, 1930. Во
многом по-иному, чем в означенной статье, поставлены основные философские, методологические
проблемы психологии в позднейшей работе того же автора — в его вводных установочных статьях к
«La vie mentale», («Encyclopedie Francaise», t. VII), где дана новая интересная их трактовка.]
Все эти противоречия разъедают психологию, вступившую в полосу открытого кризиса. Таким
образом, конфликты, в которые вовлечена была психология механистическими и идеалистическими
установками, а также метафизическим характером господствовавшего в ней мышления, неспособным
вскрыть взаимосвязи и взаимопереходы от ощущения к мышлению, от психики к сознанию и т. д.,
оказались очень многообразными и идущими по разным направлениям.
Наметившаяся уже раньше антитеза целостной психологии и психологии элементов в период
кризиса выдвигается очень заостр¸нно. Целостные тенденции становятся вс¸ более популярными в
зарубежной психологии XX в. Они выступают носителями идеалистических идей различных толков и
оттенков. Сам принцип целостности получает несколько существенно различных реализаций. Для В.
Дильтея и его продолжателей он означает прежде всего целостность личности,
которая является
активным носителем определ¸нной идеологии. Для берлинской школы гештальт-психологии это
целостность динамической ситуации и е¸ формальной структуры. Для лейпцигской школы принцип
целостности реализуется не в структурности, а в диффузной комплексности,
и его существеннейшим
выражением является «народная» целостность, поглощающая личность.
Гештальт-психология (М. Вертгеймер, В. Келер, К. Коффка, К. Левин), выдвинув в качестве
первого основного своего принципа принцип целостности, противопоставила его механистическому
принципу психологии элементов (Und-Verbindung, по Вертгеймеру). Под «гештальт» представители
