 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
познавательных функций.
Здесь мы попытаемся кратко изложить, как различные школы психологов отвечают на эти
вопросы.
Теории научения
Мы уже знакомы со взглядами Уотсона, с тем, как он представляет себе тесную связь между
речью и мышлением. По его мнению, ребенок научается говорить методом обусловливания, и
приобретаемые им лингвистические поведенческие реакции постепенно интериоризуются и формируют
«внутренний диалог», который и есть мышление.
Ранние бихевиористы не сомневались в том, что речь всецело определяется той средой, в
которую помещен ребенок. Согласно таким представлениям, ребенок усваивает родной язык просто
путем последовательных приближений под давлением социальной среды, в которой за одними звуками
следует подкрепление, а за другими — нет. В предыдущей главе мы уже говорили об этой гипотезе,
обсуждая принципы оперантного обусловливания.
Однако, если подобные механизмы, по-видимому, действительно играют некоторую роль в
первые месяцы обучения языку, все же трудно представить себе, чтобы именно на их основе
вырабатывалось все то бесконечное разнообразие фраз, которое человек конструирует и произносит в
течение всей жизни.
Другие сторонники бихевиористского подхода особо подчеркивают роль подражания речи
родителей (Mowrea, 1960); тем самым они принижают значение социального подкрепления и активного
вмешательства окружающей среды в формировании лингвистических поведенческих реакций.
Такие механизмы, может быть, и позволяют объяснить появление у человека каких-то речевых
оборотов или характерного местного говора у людей, живущих в разных областях, но говорящих на
одном языке. Однако если бы подражание действительно лежало в основе усвоения языка, то речь
ребенка точно воспроизводила бы грамматически правильную (по крайней мере в теории)
«родительскую модель». На самом же деле это совсем не так. Чаще всего ребенок сначала произносит
какие-то оригинальные и часто неправильные фразы, но затем он сам корректирует их с
грамматической точки зрения независимо от того, что ему навязывают родители. Такие фразы, как "j'ai
tombe" или "j'ai peindu" (вместо "Je suit tombe" или "J'ai peint"), построены на основании правил, которые
ребенок разработал для себя путем обобщения независимо от модели, демонстрируемой взрослыми
(рис. 8.8).
Рис. 8.8. Родители играют важную роль в обучении ребенка первым словам. Что же касается
формирования у него синтаксиса фраз, то этот процесс, по-видимому, гораздо больше зависит от самого
ребенка.
Преформистские теории
Современные психолингвисты, например Хомский (Chomsky, 1968), отмечают, что у
большинства языков базовая структура сходна (см. документ 8.6). Так, в каждом предложении имеются
подлежащее, сказуемое и дополнения. Из этого следует, что каждый язык — это лишь один,
свойственный данной культуре вариант базовой модели, общей для всех людей.
Таким образом, по мнению преформистов, существует некая структура, наследственно
заложенная в мозгу. Именно она определяет врожденную способность каждого человека видоизменять
значение или смысл любой данной фразы, а также строить неограниченное число осмысленных
высказываний. Значит, именно эта врожденная лингвистическая компетентность лежит в основе
развития познавательных и интеллектуальных процессов у ребенка.
Ясно, что эта преформистская теория диаметрально противоположна бихевиористическим
концепциям, а во многом и конструктивистской теории Пиаже, к которой мы еще вернемся.
Действительно, даже несмотря на то что преформисты отводят определенную роль среде, с
которой должен взаимодействовать ребенок для развития своего потенциала, приоритет все-таки
отдается врожденным структурам, благодаря которым ребенок уже в очень раннем возрасте может
усваивать грамматические правила, свойственные его родному языку.
Леннеберг (Lenneberg, 1967), кроме того, отмечает, что критический период для усвоения основ
языка во всех культурах одинаков и соответствует возрасту от полутора до трех лет. Известны случаи,
