 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
этого количества он должен был выделить зерно “на прикорм скота, на продажу части зерна
с целью получения денег на уплату налогов и податей, покупку одежды, покрытие
хозяйственных нужд”.
Как известно, Запад делал инвестиции для строительства дорог и мостов, заводов и
университетов главным образом за счет колоний. У России колоний не было, источником
инвестиций было то, что удавалось выжать из крестьян. Насколько прибыльным было их
хозяйство?
Л.В.Милов пишет: “На этот счет есть весьма выразительные и уникальные данные о
себестоимости зерновой продукции производства, ведущегося в середине XVIII века в
порядке исключения с помощью вольнонаемного (а не крепостного) труда.
Средневзвешенная оценка всех работ на десятине (га) в двух полях и рассчитанная на
массиве пашни более тысячи десятин (данные по Вологодской, Ярославской и Московской
губерниям) на середину века составляла 7 руб. 60 коп. Между тем в Вологодской губернии в
это время доход достигал в среднем 5 руб. с десятины при условии очень высокой
урожайности. Следовательно, затраты труда в полтора раза превышали доходность земли…
Взяв же обычную для этих мест скудную урожайность (рожь сам-2,5, овес сам-2), мы
столкнемся с уровнем затрат труда, почти в 6 раз превышающим доход”145.
Понятно, что в этих условиях ни о каком капитализме речи и быть не могло.
Организация хозяйства могла быть только крепостной, общинной, а затем
колхозно-совхозной. Реформа Столыпина была обречена на неудачу по причине
непреодолимых объективных ограничений. Как, впрочем, и нынешняя попытка
“фермеризации”.
Л.В.Милов делает вывод: “Общий итог данного обзора можно сформулировать так:
практически на всем протяжении своей истории земледельческая Россия была социумом с
минимальным совокупным прибавочным продуктом. Поэтому если бы Россия
придерживалась так называемого эволюционного пути развития, она никогда не состоялась
бы как великая держава…
И в новейший период своей истории… в области аграрного производства Россия
остается в крайне невыгодной ситуации именно из-за краткости рабочего периода на полях.
По той же причине российский крестьянин лишен свободы маневра, компенсировать
которую может только мощная концентрация техники и рабочей силы, что, однако, с
необходимостью ведет к удорожанию продукции… В значительной мере такое положение
сохраняется и поныне. Это объективная закономерность, которую человечество пока не в
состоянии преодолеть”.
Но наши интеллектуалы, которые проклинали колхозы, бездорожье, пятиэтажки – и
хотели, чтобы им “сделали красиво”, как в Англии – всего этого не хотели слушать. Они со
своей куцей логикой уже не могли этого освоить, это было для них слишком сложно.
Как же могли интеллигентные люди прийти к выводу, что “капиталистическая
экономика для нас лучше”? Есть два варианта. Или они особенно не рассуждали, поверили
тому, что говорят “эксперты” с трибун, по телевидению, со страниц газеты. Тогда это
-интеллектуальная несостоятельность и безответственность. Или они посчитали, что при
разграблении страны и смене типа хозяйства им лично что-то перепадет. А страна
как-нибудь выкрутится, да и Запад нас не обидит, подкинет что-нибудь за уничтожение
СССР. Часть таких умников действительно попала в привилегированный слой – в банкиры
или хотя бы охранники банкиров. Но на этой дорожке удержаться в рамках приличия трудно,
а в согласии с интеллектуальной совестью невозможно.
Глава 13. Антирациональность и программы подрыва культурных
устоев
Подрыв рационального сознания в широких кругах интеллигенции, особенно
элитарной, привел не просто к “равномерному” ослаблению, проседанию общей способности
