 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Итак, я в этом месте присоединяюсь с одной стороны к Платону, который сравнивает
принимающее всевозможные формы «нечто» с матерью и кормилицей всякого процесса
возникновения вообще, а с другой стороны, следуя по стопам Аристотеля, натурфилософия
которого уделяет в акте оплодотворения женскому принципу материальную, а мужскому –
формирующую роль. Но не будет ли слишком смело и рискованно утверждать на основании
приведенных взглядов, что значение женщины сводится лишь к факту воплощения в ней
начала материи? Чело– век, как микрокосм, сосредоточивает в себе оба начала. Он составлен
из жизни высшей и низшей, из метафизически существующего и несуществующего, из
формы и материи. Женщина же есть ничто. Она –только материя.
Это положение венчает все здание. Оно выясняет все, что до сих пор оставалось
неясным. Оно замыкает длинную цепь наших доказательств. Половое влечение женщины
направлено на прикосновение. Оно– влечение к контректации, но не к детумесценции.
Соответственно этому и самое тонкое чувство женщины, и притом единственное, которое у
нее более развито, чем у мужчины, есть чувство осязания. Глаз и ухо направляют нас в
неограниченное пространство и доставляют нам предощущение бесконечности. Чувство
осязания требует теснейшей телесной близости для своего проявления. Человек сливается с
предметом, который он схватывает: это исключительно грязное чувство, как бы созданное
для существа, которое по природе своей чувство есть склонность к физическому общению.
Единственное, что оно способно вызвать – это ощущение сопротивления, восприятие
осязаемого, но именно о материи, как показал Кант, нельзя высказывать ничем иного, как то,
что она является такого рода заполнением пространства, которое оказывает сопротивление
всему, что только ни стремится проникнуть туда. Факт «препятствия „создал, как
психологическое (не гносеологическое) понятие вещи, так и тот необычайный характер
реальности, который большинство людей приписывает чувству осязания, как более
солидному, «первичному“ свойству опытного мира. Но тот факт, что для чувства мужчины
материя не вполне теряет характера истинной реальности, объясняется наличностью в нем
некоторого остатка женственности, которая все же присуща ему. Если бы абсолютный
мужчина существовал в действительности, то материя и психологически (не только
логически) не была бы для него чем-то сущим.
Мужчина – форма, женщина – материя. Если это положение верно, то смысл его
должен также проявляться и в отношении отдельных психических переживаний между
собою. Давно упомянутая нами дифферен-цированность содержания духовной жизни
мужчины в сравнении с нерасчлененностью, хаотичностью способа представления у
женщины является выражением той же противоположности между формой и материей.
Материя хочет приобрести известную форму: поэтому женщина требует от мужчины
разъяснения своих запутанных мыслей, толкования генид.
Женщина и есть именно та материя, которая принимает любую форму. Тот факт, что
девочки обладают большей способностью запоминания учебного материала, чем мальчики,
можно объяснить только пустотой и ничтожеством женщин, которые пропитываются любым
содержанием. Мужчина же сохраняет в своей памяти лишь то, что его действительно
интересует, все же остальное он забывает (см. часть II). Но то, что мы назвали
приспосабливаемостью женщины, ее полная подчиняемость пересоздающей воле мужчины –
все это объясняется только тем, что женщина является одной только материей, что она
лишена всякой изначальной формы. Женщина – ничто, поэтому и только ПОЭТОМУ она
может стать всем. Мужчина же может стать только тем, что он есть. Из женщины можно
сделать все, что только угодно, тогда как мужчине можно лишь помочь достигнуть того, к
чему он сам стремится. Поэтому. серьезно говоря, имеет смысл воспитывать женщин, но не
мужчин. Воспитание производит крайне незначительную перемену в истинной сущности
мужчины, в женщине же путем одного внешнего влияния можно вытеснить глубочайшую
природу ее – высшую ценность, которую OH придает сексуальности. Женщина может
создать какое угодно представление, она может все отрицать, но в действительности она –
ничто. У женщин нет какого-нибудь определенного свойства. Единственное ее свойство
