 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Поэтому редуктивный метод (в противоположность методу конструктивному, см. конструктивное)
ориентируется назад или в историческом смысле, или же в смысле переносном, то есть сводя сложную
и дифференцированную величины обратно — к более общему и элементарному. Метод толкования
Фрейда, а также и Адлера — редуктивен, потому что и тот и другой сводят явление к элементарным
процессам желания и стремления, имеющим в конечном счете инфантильную или физиологическую
природу. При этом на долю бессознательного продукта неизбежно выпадает лишь значение
несобственного выражения, для которого термин «символ» (см.), в сущности, не следовало бы
употреблять. Редукция действует разлагающим образом на значение бессознательного продукта,
который или сводится к своим историческим первоступеням и тем самым уничтожается, или же вновь
интегрируется в тот элементарный процесс, из которого он вышел.
50. Самость. [Данная дефиниция была написана Юнгом для немецкого издания Собрания
сочинений и отсутствует в русском издании 1929 года. — прим. ред. Любопытно отметить, что
определение, данное самости, как «целостного спектра психических явлений у человека» почти
идентично определению психического как «тотальности, целостности всех психических процессов, как
сознательных, так и бессознательных» (см. душа).
Здесь может подразумеваться, что каждый индивид
посредством психического или благодаря ему в своей потенции представляет самость. Вопрос лишь в
том, чтобы «реализовать» эту присущую ему в потенции самость. Но это уже вопрос самой жизни. —
ред. англ. изд.] Как эмпирическое понятие, самость обозначает целостный спектр психических явлений
у человека. Она выражает единство личности как целого. Но в той степени, в какой целостная личность
по причине своей бессознательной составляющей может быть сознательной лишь отчасти, понятие
самости является отчасти лишь потенциально эмпирическим и до этой степени постулятивным.
Другими словами, оно включает в себя как «переживабельное» (experienceable), так и
«непереживабельное» (inexperienceable)
(или еще не пережитое). Эти качества присущи в равной мере
многим другим научным понятиям, оказывающимся более именами, нежели идеями. В той степени, в
какой психическая целостность, состоящая из сознательных и бессознательных содержаний, оказывается
постулятивной, она представляет трансцендентальное понятие, поскольку оно предполагает
существование бессознательных факторов на эмпирической основе и, таким образом, характеризует
некое бытие, которое может быть описано лишь частично, так как другая часть остается (в любое данное
время) неузнанной и беспредельной.
Подобно тому как сознательные и бессознательные явления дают о себе знать практически, при
встрече с ними, самость, как психическая целостность, также имеет сознательный и бессознательный
аспекты. Эмпирически самость проявляется в сновидениях, мифах, сказках, являя персонажи
«сверхординарной личности» (см. эго),
такие как король, герой, пророк, спаситель и т. д., или же в
форме целостного символа — круга, квадрата, креста, квадратуры круга (quadratura circuli) и т.д. Когда
самость репрезентирует complexio oppositorum, единство противоположностей, она также выступает в
виде объединенной дуальности, например в форме дао, как взаимодействия инь и ян, или враждующих
братьев, или героя и его противника (соперника) — заклятого врага, дракона, Фауста и Мефистофеля и т.
д. Поэтому эмпирически самость представлена как игра света и тени, хотя и постигается как целостность
и союз, единство, в котором противоположности соединены. Так как такое понятие непредставимо —
третьего не дано,
—
то самость оказывается трансцендентальной и в этом смысле. Рассуждая
логически, здесь мы имели бы дело с пустой спекуляцией, если бы не то обстоятельство, что самость
обозначает символы единства, которые оказываются обнаруживаемы эмпирически.
Самость не является философской идеей, поскольку она не утверждает своего собственного
существования, то есть она не гипостазирует самое себя. С интеллектуальной точки зрения это всего
лишь рабочая гипотеза. Ее эмпирические символы, с другой стороны, очень часто обладают отчетливой
нуминозностью,
то есть априорной эмоциональной ценностью, как в случае мандалы, пифагорейского
tetraktys, кватерности и т. д. /19/ Таким образом, самость утверждает себя как архетипическую идею (см.
идея; образ),
отличающуюся от других идей подобного рода тем, что она занимает центральное место
благодаря значительности своего содержания и своей нуминозностью.
51. Символ. Понятие символа строго отличается в моем понимании от понятия простого знака.
Символическое и семиотическое значение — две вещи совершенно разные. Ферреро /120/ пишет в
своей книге, строго говоря, не о символах, а о знаках. Например, старый обычай передавать кусок дерна
