 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
человек перестает быть ответственным за свои поступки, да и поступки его,
даже самые постыдные или порочные, с точки зрения мирской нравственности,
— святы и беспорочны, как совершаемые Св. Духом. Затем идет обычая
проповедь чистоты и непорочности, вследствие которой супружеские
отношения являются "мерзостью" и блудом; но люди, познавшие высшую
истину, связываются новыми, духовными узами братства, любви, и любовь
связывает братьев и сестер, которые в силу этой любви уже могут и должны
совершать половой акт. Этот акт полового общения ("Христова любовь")
приобщает членов к новой истине, и потому он есть символический обряд,
обязательный... Одним словом, рядом символических звеньев цепь приводит к
беспорядочным и безразборным половым актам, к "свальному греху".
Не должно однако думать, чтобы у Потапкина эта доктрина сложилась в
стройное целое, в систему; у него она излагается в нелепых утверждениях
параноика, уже перешедшего в слабоумие; это — бессвязный параноический
бред, пересыпанный религиозными текстами и мистическими формулами. Но и
этой, совершенно безумной, патологической проповеди было достаточно,
чтобы сильно подействовать на патологически пораженное уже население,
жаждущее чего-то духовного и совершенно лишенное его, дико
невежественное и психически крайне неустойчивое. Потанкин обратил в
хлыстовство свою жену Пелагею, слабоумную с индуцированным
параноическим бредом, свою сестру Евдокию Г., живущую с ним на одном
дворе и Матрену Морозову. Эти три женщины имеют важное значение в
диагнозе патологического характера всего супоневского движения».
Нечего и говорить, что движение это грозило быстро распространиться на
очень большое число лиц, если бы несвоевременно принятые меры со стороны
властей. О характере и внешних проявлениях этого движения, между прочим,
красноречиво говорят ниже следующие строки:
«Несколько женщин, как мы видели, "приняли плоть и кровь" от Осипа
Потапкина, то есть имели с ним сношение как религиозный акт, но еще
большее число, не дойдя до этого, присутствовали на радениях, принимали
участие в них. Радения эти с сильными движениями, под такт пения, хлопанья
в ладоши и притоптывания ногами, с целованиями, призываниями св. Духа,
доводили их до страшной экзальтации, от которой они были не в силах
отказаться. Они стремились на эти собрания, им "не сиделось дома", их
"тянуло" туда, "им было тошно" без этих возбуждений орфизма. И вот, не
смотря на запрещение и побои отцов, братьев, мужей, несмотря на насмешки и
цинические попр¸ки посторонних, они по ночам убегали к Потапкину и
оставались там до рассвета. "Если бы не возвращение Василия Д., у них у всех
дело дошло бы до блуда", — говорила одна из выздоровевших; "как в чаду
была", — говорит другая; "точно угар был", — говорит третья. "У Потапкиных
на радениях женщины вставали и ходили, при этом пророчили, целовались,
пели и снимали с головы при этом платок и распускали волосы". Почти все
"плакали навзрыд, радовались"; многие "падали, бились", представляли и
другие истерические явления.
Из принявших плоть и кровь от Потапкина женщин некоторые признают это,
большая же часть сознается, что принимали участие в радениях, пророчествах,
но умалчивают о половых сношениях. Когда жена Потапкина, слабоумна с
индуцированным помешательством женщина, рассказывает эротические
сцены, где они были действующими лицами и сношение их с Осипом в
присутствии других "сестер", смотревших на это, — они молчат, злобно
