 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Милтон Эриксон: «Мой голос останется с вами»
35
Катлин: Много лет я думала, что это полиомиелит, но потом я поняла, что дело было в ее
психике. Полиомиелит у нее действительно был, но реальной причиной была ее психика.
Эриксон: У меня действительно был полиомиелит, был по-настоящему, к тому же
организм порядочно износился за эти годы. В один прекрасный день я развалюсь, как старая
телега. Однако же до этого момента я собираюсь держаться.
Знаете, когда я был маленьким, родители повезли меня в гости к брату моей бабушки. Его
семья держала овец, и они их стригли. Я слышал, как блеяла овца. Я убежал, потому что не
понимал, что это значит, стричь овцу. Тетя Мэри подала к столу жареную печенку и с тех пор я
много лет не мог есть печенку, потому что вспоминал уши той овцы. Сейчас, имея подагру, я не
могу съесть столько печенки, сколько бы мне хотелось.
А сейчас закройте глаза и пробуждайтесь полностью. Полностью.
Пробуждайтесь полностью. Свободной. Постарайтесь сейчас не улыбаться. Так что же вы
думаете о рвоте? Это похоже на ощущение, которое возникает, когда вы выпьете слишком
много содовой воды. И у вас тошнота, вас тошнит.
Катлин: Неужели вы тайно собираете слухи?
Эриксон: Сегодня зашла ваша подруга и сказала, что у вас был плохой сон, от которого в
памяти остались только эмоции. Это навело меня на мысль, что у вас есть фобия. Другой мой
собеседник сказал, какая именно. Разве вы не рады, что существуют сплетни? Вы верите в
переселение душ?
Катлин: Я собираюсь вернуться в качестве французской дудочки.
Эриксон: Я думаю, вам придется расстаться с этой мыслью.
Катлин: Знаете, я всю свою жизнь возвращалась в качестве такой французской дудочки,
сама не зная этого! Сейчас у меня возникает зрительный образ; раньше я слышала только звук!
Эриксон: Пусть вам это послужит уроком: ваша способность мыслить не ограничена
вашей черепной коробкой. Вы помните слова Шекспира: «Стадии жизни по-настоящему
начинаются во младенчестве».
Сейчас, я думаю, вы должны сделать хорошее начало в жизни.
А в Послании Апостолов к Коринфянам говорится: «Когда я был ребенком, я говорил как
ребенок. Я поступал, как ребенок. А теперь я стал взрослым человеком и отложил детские
забавы». Значит, и страхи тоже, правда? Какое ваше первое имя?
Катлин: Кэти.
Эриксон: Может быть, мне официально изменить его вам? Отныне вы будете только
Катлин, а не Кэти, с ее кошачьим оттенком имени и рвотой. Как вы себя чувствуете?
Катлин: Что-то среднее между растворением в пространстве и умиротворением.
Эриксон: Есть одна старая ирландская песня, я не хочу звать свою жену, чтобы она
процитировала ее. Я никогда не цитирую точно. Я вам могу представить мнение Маргарет Мид,
считающей, что я не умею точно цитировать поэзию. Но у меня не вызовет трудности
представить вам доктора Маргарет Мил. И еще одно, в чем я был уверен: в том, что я мог
процитировать стихотворение Гертруды Эпстайн «Роза, это роза, это роза, это роза». Был
уверен только для того, чтобы потом узнать от членов своей семьи, которым нравилось это
стихотворение, что в имени Гертруды Стайн нет «Эп», и что там только три розы! Сейчас мне
приходит на ум «Нырнул Мак-Гинти в глубину моря». Он поклялся, что если бы это было море
ирландского виски, то он бы никогда не стал выныривать. А если бы в этом море не было воды,
то он не потратил бы зря ни одной его капли, отрыгивая ее!
А Катлин – это хорошее ирландское имя! Сейчас вы видели психотерапию в действии. Не
было ничего похожего на то, чтобы я встал в позу. Я смеялся и шутил. Может быть, я утомил
кого-либо из вас разговорами о китах и планктоне и тому подобном. О дятлах и жуках.
Вышеприведенная запись так богата примерами косвенного внушения и использованием
символического языка, что понадобилась бы целая книга, чтобы обсудить все тонкости. Не
будем лишать читателя удовольствия открыть для себя некоторые из них.
Окольным путем, начиная с разговоров о различных животных и способах их адаптации,
Эриксон проводит мысль о том, что рвота, это приспособительная реакция человека, спасающая
ему жизнь. Он говорит о том, что «внутренние реакции» организма очень важны. Он
представляет свою оптимистическую, жизнеутверждающую философию в противовес страху
