 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Не хотелось бы создавать впечатление, будто прогностическая
отечественная мысль 70-х—80-х годов билась исключительно в жилах
названного комитета СНИО СССР. Были и другие научные общественные
организации, которые также внесли в это дело определенный вклад. Но то,
что комитет играл в данном отношении ведущую роль — бесспорно. Тут
ему соперников не было. Ведь по сути это — научное общество,
охватывавшее довольно широкий круг профессионалов, — в общей
совокупности несколько тысяч участников постоянных семинаров; конечно,
это меньше, чем принудительно трудившихся над Комплексной
программой, но вс¸ же... Ведь они не просто дискуссировали о своих
прогностических проблемах, они создали типовую методику регионального
прогнозирования (особенно отличились литовские прогнозисты), типовую
методику отраслевого прогнозирования (важную роль сыграли
ленинградцы, минчане, киевляне, новосибирцы), типовую методику
социального прогнозирования, целый ряд других разработок
методологического и методического характера. Не их вина, что их
разработки недостаточно учитывались (или, точнее, вообще не учитывались)
в «официальном» прогнозировании и планировании, отделенном от них
китайской стеною.
Да, формально связи между «формалами» и «неформалами» в
отечественной футурологии, как говорится, были налицо: одним из
заместителей председателя названного комитета все эти годы всегда был
представитель координационного штаба Комплексной программы, другой
— Госплана СССР, третий — Госкомитета СССР по науке и технике. Но что
может человек против системы, особенно когда та известна под названием
административно-командной?... Вот и шел общественный комитет своей
дорогой, никого не спрашивая, ни перед кем не отчитываясь и никому не
нужный. А госкомитеты — своей, известно куда приведшей.
Но не могут люди без конца заниматься делом, которое не имеет
никаких практических «выходов». Оно неизбежно теряет в их глазах всякий
смысл и энтузиазм (кроме него — никаких иных стимулов) постепенно
гаснет. Это ведь хорошо декламировать: искусство — для искусства, наука
— для науки, а когда видишь, что твой труд ничего не меняет вокруг, он
неизбежно представляется мартышкиным. Особенно труд прогнозиста,
плановика, управленца. Мы говорим: армия, школа, тюрьма — слепок
общества, со всеми его бедами. А разве наука может быть исключением? И
прогностика в том числе? Там, где была «казарменная» организация науки,
— неизбежно начиналась имитация научного труда и профанация научного
прогнозирования. Там же, где даже зарплаты не было, — неизбежно
умирание. Страна погружалась в трясину застоя. И прогностика — тоже. И
комитет по прогнозированию — тоже.
В ходе перестройки ¹ 6 «горбачевские реформы 1985—1991» вместо
формально сохранившихся, но фактически полностью парализованных
общественных научных организаций, в науке вообще и в научном
прогнозировании в частности стали возникать новые. По ходу этой
перестройки было сметено множество препон, державших в цепях
отечественную прогностику не одно десятилетие. Некому больше запрещать
участие в работе Всемирной федерации исследований будущего — и
Комитет СНИО становится коллективным членом федерации, посылает на
е¸ XI конференцию (май 1990 г., Будапешт) делегацию из тридцати человек
