 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Социальные роли
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все — актеры.
У них свои есть выходы, уходы,
И каждый не одну играет роль.
Вильям Шекспир, Как вам это понравится (пер. Т. Щепкиной-Куперник)
Как и Вильям Шекспир, психологи, изучающие ролевое поведение, исходят из того, что
социальная жизнь сродни игре на театральной сцене, со всеми присущими ей особенностями в виде
определенных мизансцен, масок и сценариев. Подобно роли Жака — героя комедии «Как вам это
понравится», в чьи уста Шекспир вложил приведенные выше слова, — социальные роли переживают
своих исполнителей. И, как говорит все тот же Жак, эти роли предоставляют исполнителям
определенную свободу и дают возможность импровизировать; хорош спектакль или плох, зависит от
того, как исполняется роль. Однако в любой роли есть такие аспекты, которые обязательно должны
быть сыграны. Студент, как минимум, должен приходить на экзамены, выполнять курсовые работы и
получать оценки не ниже минимально допустимых.
Когда с какой-либо социальной категорией связаны всего лишь несколько норм (например,
пешеходы должны ходить по правой стороне тротуара и переходить дорогу только на зеленый свет), мы
не считаем подобную ситуацию социальной ролью. Ролью называется то, что оговаривается целым
набором норм. Я без труда могу представить длинные перечни норм, оговаривающих мои действия в
качестве профессора и отца собственных детей. Я могу позволить себе исполнять эти роли в
собственной манере и нарушать наименее значимые нормы (ценя время, я почти всегда появляюсь
всюду в последнюю минуту), но нарушение мною самых важных норм (неявка на занятия, насилие над
детьми) может закончиться моим увольнением или лишением родительских прав.
Роли — источники сильного влияния. В главе 4 уже говорилось о том, что мы стремимся
вживаться в те роли, которые исполняем. На первом свидании или в свой первый рабочий день на
новом месте вы постоянно помните о своей роли. По мере ее усвоения постоянный контроль отступает.
То, что прежде вызывало неловкость, становится вполне естественным.
Подобные чувства прекрасно известны многим беженцам, иммигрантам, миссионерам,
сотрудникам Корпуса мира, а также студентам, обучающимся за границей, менеджерам
интернациональных корпораций. Чтобы научиться должным образом общаться и вести себя в чужой
стране, требуется какое-то время. Едва ли не все люди, адаптировавшиеся к жизни за границей, по
возвращении домой испытывают повторный стресс (Sussman, 2000). «Дым отечества» уже совсем не так
«сладок и приятен». Хотя сам человек может даже не заметить этого, но его поведение, нравственные
ценности и идентичность сместились таким образом, чтобы облегчить ему вхождение в роль
гражданина чужой страны. Прежде чем он снова начнет мыслить и действовать в соответствии с
нормами своей собственной культуры, должен пройти определенной период «реаккультурации».
{Наследница Патриция Херст как «Таня»-революционерка (фото слева), и человек, ведущий
светский образ жизни (фото справа)}
«Ни в чем социальная психология не расходится так сильно с общественным сознанием, —
отмечает Филип Брикман, — как в своем понимании того, каким образом внешние обстоятельства
становятся для людей реальностью» (Brickman, 1978). В качестве иллюстрации рассмотрим пример
Патриции Херст, дочери газетного магната, похищенной в 1974 г. молодыми революционерами,
называвшими себя Симбионистской освободительной армией.
[Symbionese Liberation Army
(SLA) —
террористическая группа, созданная в 1973 г. для уничтожения «фашистских насекомых, отравляющих
людям жизнь». Бойцами «Армии» были преимущественно хорошо образованные белые подростки из
обеспеченных семей, лидером — ранее судимый чернокожий. —
Примеч. науч. ред.] Оказавшись
заложницей, Патриция отреклась от своей прежней жизни, от богатых родителей и своего жениха. Она
объявила, что отныне становится сообщницей своих похитителей, попросила окружающих «попытаться
понять те перемены, которые произошли» с ней. Через 12 дней банковская телекамера зафиксировала ее
участие в вооруженном ограблении, предпринятом членами «Армии».
Через 19 месяцев Херст была поймана и после двухлетнего тюремного заключения и
«перепрограммирования» вновь вошла в роль наследницы. Вскоре она стала матерью семейства и
писательницей. Живя в штате Коннектикут, в пригороде, она активно занимается благотворительностью
