 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
чувству, мы исповедуемся, приносим извинения, помогаем другим и стараемся избегать дурных деяний.
А это значит, что мы сами становимся более чуткими, а наши отношения с окружающими — более
близкими.
Плохое настроение
Осознание собственной вины побуждает к оказанию помощи. Можно ли то же самое сказать и о
других негативных чувствах? Представьте себе, что вы, находясь в подавленном состоянии из-за плохой
отметки, видите, как кто-то роняет на тротуар бумаги. В этот момент вы более склонны к помощи, чем
обычно, или менее?
На первый взгляд результаты экспериментов кажутся противоречивыми. Люди, пребывающие в
подавленном настроении (предварительно они читали или думали о чем-то печальном), иногда
проявляют больший альтруизм, чем обычно, а иногда — меньший. Однако при более внимательном
изучении мы замечаем, что в этих противоречивых данных просматривается определенная
закономерность. Во-первых, исследования, результаты которых говорят о негативном влиянии на
альтруизм плохого настроения, выполнены преимущественно с участием детей (Isen et al., 1973; Kenrick
et al., 1979; Moore et al., 1973), а исследования, результаты которых говорят об обратном, — с участием
взрослых (Aderman & Berkowitz, 1970; Apsler, 1975; Cialdini et al., 1973; Cialdini & Kenrick, 1976). Как
вы думаете, почему плохое настроение по-разному влияет на детей и на взрослых?
Роберт Чалдини, Дуглас Кенрик и Дональд Бауманн считают, что взрослые находят
удовлетворение в самом альтруистическом поступке, т. е. он дает им внутреннее вознаграждение в виде
удовольствия, которые они получают от него. Люди, оказавшие помощь другим, начинают лучше
думать о себе. Это в одинаковой мере относится и к донору, отдавшему свою кровь, и к студенту,
который помог незнакомому человеку собрать упавшие бумаги (Wiliamson & Clark, 1989).
Следовательно, если взрослый человек испытывает чувство вины, грустит или пребывает в
депрессивном состоянии по какой-то другой причине, любое доброе дело (или какой-либо иной
позитивный опыт, способный улучшить настроение) помогает ему нейтрализовать негативные чувства.
Почему же у детей этот «механизм не срабатывает»? По мнению Чалдини, Кенрика и Бауманна,
это происходит потому, что дети, в отличие от взрослых, не считают сам по себе альтруизм
вознаграждением. Из детской литературы они усваивают мысль о том, что эгоистичные люди всегда
счастливее тех, которые помогают другим, однако по мере того как дети взрослеют, их взгляды
изменяются (Perry et al., 1986). Хотя маленькие дети и склонны к эмпатии, оказание помощи другим не
приносит им большого удовольствия; подобное поведение является скорее следствием социализации.
Чтобы проверить свою гипотезу, Чалдини со своими коллегами просил учащихся младших и
старших классов начальной школы и учащихся средней школы вспомнить о каком-нибудь грустном или
нейтральном событии. Затем у детей была возможность лично от себя подарить другим детям призовые
купоны (Cialdini & Kenrick, 1976). Если дети пребывали в грустном настроении, меньше всех купонов
жертвовали самые маленькие, дети постарше — немного больше, а подростки — еще больше. Судя по
всему, только подростки воспринимали альтруизм как способ улучшить собственное настроение.
По мнению исследователей, эти результаты находятся в полном соответствии с представлением
о том, что мы рождаемся на свет эгоистами. Они также согласуются с точкой зрения, согласно которой
альтруизм приобретается с возрастом, по мере того как дети приучаются смотреть на мир глазами
других людей (Bar-Tal, 1982; Rushton, 1976; Underwood & Moore, 1982).
Исключения из правила «плохое настроение — добрые дела»
Всегда ли можно ожидать добрых дел от хорошо социализированных взрослых, которые
пребывают в плохом настроении? Нет. В предыдущей главе мы рассказывали о том, что одна из
разновидностей плохого настроения приводит к чему угодно, только не к состраданию. Второе
исключение из правила — глубокая скорбь. Люди, переживающие утрату супруга или ребенка
вследствие их смерти или отъезда, нередко настолько заняты собой и погружены в собственные мысли,
что им трудно заботиться о ком бы то ни было (Aderman & Berkowitz, 1983; Gibbons & Wicklund, 1982).
Уильям Томпсон, Клаудиа Кауан и Дэвид Роузенхан воспроизвели в лаборатории ситуацию, при
которой испытуемые, студенты Стэнфордского университета, были целиком погружены в собственные
печальные мысли: они в одиночестве слушали записанное на магнитофон описание человека, больного
раком, и должны были представить себе, что речь идет об их лучшем друге противоположного пола
