 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
колоссальные беды и разрушения в российское село”.
Начнем с конца: докладчик ругает “рынок по Чубайсу” и уповает на “складывающуюся
рыночную экономику”, то есть на “рынок по Грефу”, которого либеральная пресса назвала
“Чубайс в квадрате”. Рынок по Чубайсу был щадящим для села, он содержал в себе еще
очень много “достижений социализма”, которые пришел отменить Греф. Известно, сколько
наше село платило за электричество и газ до 2002 г. – ровно десятую долю их реальной
рыночной цены. Кто же оплачивал разницу? Государство – за счет всего общества. Это,
кстати, называется “уравниловка”, которой, по мнению М.И.Лапшина, не желают селяне.
А что такое “бюджетная поддержка крестьян на всех уровнях власти”? Это – тоже
пережиток советской “уравниловки”, которую М.И.Лапшин призывает искоренить. И как
можно в условиях рынка требовать, чтобы государство административными средствами
(законодательно!) ввело паритетные отношения между городом и селом? Как себе это
представляет председатель АПР, если вся торговля и почти вся промышленность теперь
находятся в частных руках? Он и сам понимает, что предлагать это от “рынка” глупо.
Поэтому он уповает на “полномочия Президента, правительства и другие способы”. Иными
словами, просит в отношении сельского хозяйства отменить рынок и ввести
командно-административную систему.
Все эти требования вполне уместны в устах оппозиции. Но оппозиция указывает на
источник средств для поддержки села, хотя бы возвращение в казну доходов от природных
ресурсов России (нефти, газа и т.д.). Это М.И.Лапшин называет “рецидивом баррикадного
сознания”, он стоит за тот строй, при котором капиталы из России неизбежно утекают за
рубеж. Именно неизбежно, а не из-за аморальности олигархов. И все его рассуждения
поэтому иррациональны, некогерентны – в них имеется внутреннее противоречие119.
Таким же врагом-призраком, как разруха у М.И.Лапшина, выглядит в программе
В.В.Путина бедность , с которой надо вести общенародную борьбу. Эта доктрина стала
выражением того расщепления сознания, каким отмечено мышление политической элиты.
Ведь бедность половины населения в нынешней РФ – это не наследие прошлого. Она есть
следствие обеднения и буквально “создана” в ходе реформы. Известны социальные
механизмы, посредством которых она создавалась и политические решения, которые
запустили эти механизмы. В этом суть экономической реформы, и если эта суть не меняется,
то она непрерывно воспроизводит бедность. Поэтому “борьба с бедностью” несовместима с
“неизменностью курса реформ”.
Очевидно, что создать огромные состояния и целый слой богатых людей в условиях
глубокого спада производства можно только посредством изъятия у большинства населения
значительной доли получаемых им в прошлом благ, что и стало причиной обеднения. Это и
служит объективным основанием социального конфликта – независимо от степени его
осознания участниками. Следовательно, борьба с бедностью предполагает неизбежное
изъятие значительной части богатства у разбогатевшего меньшинства. Есть ли признаки
готовности политической верхушки хотя бы к диалогу по этой проблеме? Нет, до сих пор
никаких признаков не возникло.
Механистический идеализм, вытеснивший реалистичное рациональное мышление,
представляет собой общую проблему. Сейчас, когда лево-патриотическая оппозиция
практически исключена из публичной политики, этот изъян в ее доктринах в глаза не
бросается, однако он далеко еще не преодолен. А в то время, когда оппозиция имела
достаточно мест в Госдуме для активных законотворческих инициатив, этот идеализм был
виден.
Расскажу о попытке разработки и принятия очень нужного закона “О высшем совете по
нравственности на телевидении и радиовещании”. Закон этот был в 1999 г. принят и
Госдумой, и Советом Федерации, но на него наложил вето Ельцин. Он сделал правильно –
чтобы не усложнять ситуацию и не привлекать внимания к самой проблеме, которой касался
закон. Сам-то он был для режима Ельцина не страшен. Вот об этом речь – ведь закон был
выработан в лоне оппозиции.
