 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
требование рынка, уступка порочности каждого человека.
Рациональный законопроект от оппозиции вместо декларации несуществующего
морального единства признал бы наличие противоречий и ввел в рамки права конкуренцию
конфликтующих систем нравственности и культурных ценностей. Даже если левая и
патриотическая часть общества при этом получила бы немного времени, она выиграла бы,
потому что это было бы ее время, не загаженное посредниками. Ведь даже выступая иногда
на шоу Познера и Шустера, политики оппозиции не имеют возможности высказать связно ни
одну серьезную мысль – структуру рассуждений задают ведущие.
Не в интересах оппозиции и вводить в закон юридически неопределимые понятия,
которые фактическая власть сможет трактовать в свою пользу. Сила оппозиции всегда в
максимальной ясности и логичности. При двусмысленных формулировках любой пункт
может быть истолкован властью именно в ее интересах. Фильм о Сталинграде может быть
представлен как пропаганда войны, а “Гамлет” – как пропаганда насилия. Например, что
значит упомянутое в Законе “утверждение любви к Отечеству”? Нам скажут, что президент
Ельцин – символ Отечества, и всякое выступление на телевидении или радио, которое
подрывает любовь к этому символу, противозаконно.
Рациональным подходом было бы наложить с помощью закона запрет на сообщения,
оскорбляющие ценности законопослушных частей общества. Для этого следовало бы ввести
в закон право выносить оценки о том, является или нет сообщение оскорбительным, именно
авторитетным представителям “оскорбляемой” субкультуры или группы. Например,
является ли фильм Скорцезе оскорбительным для православных, имела бы право судить
именно Православная церковь, а не просвещенные атеисты или иудеи. Является ли
карикатурное представление Ленина оскорбительным, имели бы право судить именно
приверженцы Ленина, а не Новодворская, и т.д.
Скорее всего, рядовые депутаты от оппозиции, обсуждая и голосуя за закон, в котором
было замаскировано то главное противоречие, которое он предполагал ввести в рамки права,
даже не заметили этой проблемы. Но председатель комитета Госдумы по культуре, который
готовил закон (С.Говорухин), проводил эту линию сознательно и умело. 27 марта 1999 г. на
НТВ провели съемки передачи “Суд идет” – как спектакль рассмотрения иска Фонда защиты
гласности (А.Симонов) против Госдумы, принявшей закон. Ответчика представлял
С.Говорухин, меня позвали быть его свидетелем. Вопреки ожиданиям, фарс обернулся
тяжелым и упорным спором, он длился 5 часов. Шендерович от имени “истца” заявил прямо
и ясно, что отвергает главный устой русской культуры – существование совести,
скрепляющей людей в народ. Нравственность, мол, личное дело каждого, поэтому никакого
права давать нравственную оценку делам индивида народ, общество и государство не имеют.
Такая оценка есть тоталитаризм и цензура.
На это фундаментальное заявление Говорухин ответил доводом второстепенным:
“Нравственность – это правда”. Мол, сегодня телевидение в руках олигархов, возникают
зоны умолчания (как в случае приватизации, банковских пирамид, болезни Ельцина и т.п.),
правда искажается, и это безнравственно. Такая трактовка – уход от главного противоречия,
она не отвергает кредо Шендеровича, Говорухин лишь просит плюрализма – он даже назвал,
кого следовало бы допустить до экрана – Абалкина, Бессмертных.
Совещаясь, я предлагал задать Шендеровичу вопрос: считает ли он, что индивид имеет
право сбросить на публике штаны и показать всем голый зад? Если нет, значит, это не
личное дело, общество имеет право защитить себя от такого зрелища, вводя понятие
“оскорбление нравственности” – цензуру. Но в этом примере видно, что нравственность не
сводится к правде (наоборот, штаны как раз скрывают правду, создают “зону умолчания”).
Говорухин это предложение отверг.
У Говорухина “правда” сводится к достоверной информации (“у Ельцина был
инфаркт”). Относительно такой правды не может быть нравственного конфликта, а есть
лишь проблема неполного знания или недобросовестности в его сообщении. Здесь ли корень
той драмы в сфере нравственности, что переживает Россия? Совсем нет. Нравственность есть
