 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
Стоит при этом добавить, что все эти “демографы”, обслуживающие власть
реформаторов, принципиально занесли народы России в список вымирающих народов,
которые должны быть замещены на “этой” земле более приспособленными мигрантами.
А.Г.Вишневский оглашает такой приговор: “Появление отрицательного естественного
прироста населения России назревало давно… Естественный прирост населения России
останется отрицательным надолго, может быть навсегда” (там же, с. 369).
Нельзя сказать, что воздействие реформы на демографические процессы было
неожиданным. Когда разрабатывалась доктрина реформ, специалисты сделали прогноз этого
воздействия. В 1993 г. в издательстве “Наука” вышла книга, посвященная демографической
ситуации в СССР125. Написана она была коллективом авторов в конце 1991 г. Это
максимально полное изложение динамики демографических процессов в нашей стране, хотя
и с сильным антисоветским идеологическим флером – время было такое. Для нас здесь
важна гл. 11 – “Взгляд в будущее ”.
В ней даны три варианта прогноза на 2000 г. – “оптимистический”,
“пессимистический” и “демографическая катастрофа”. Последний вариант считался
маловероятным
. Более того, оптимистическим был и прогноз ООН для СССР. В докладе
“World Population Prospects. 1988” (N.Y., 1989, p. 555) сказано, что продолжительность жизни
в 2005-2009 гг. должна была составлять у нас 70,4 года для мужчин и 78,2 года для женщин.
Что же авторы обозначили термином “катастрофа”? Докуда доходило их
пессимистическое воображение? Самое страшное, что укладывалось в их голове, это
снижение ожидаемой продолжительности жизни мужчин-горожан в 1995 г. до 63,1 года (с
65,4 года в 1988 г.). А что же произошло в результате реформы? Уже в 1994 г. этот
показатель упал до 57,9 лет! На 4,2 года жизни ниже того, что считалось катастрофой .
Всего за два с половиной года после написания книги – но такая катастрофа даже в
воображении не могла привидеться ученым-демографам. Так что катастрофа – научное и
подтвержденное опытом определение нашего состояния.
Это же ощущение катастрофы разлито и в широких слоях общества – среди людей,
далеких от точного знания, которые судят просто по числу детских колясок на улицах и в
скверах и по числу беременных женщин в метро и автобусе. В упомянутой книге
специалисты в своем варианте прогноза “демографическая катастрофа” считали, что
рождаемость в городе упадет с 15,4 (на 1 тыс. населения) в 1988 г. до 10,8 в 1995 г. На деле
же она упала до 8,6!
Какие же причинно-следственные связи предлагают как объяснение российские
либеральные интеллектуалы? Поскольку в мышлении нашей интеллигенции силен
евроцентризм и считается, что Россия после 1991 г. наконец-то пошла “правильной дорогой”
вслед за Западом, естественно, возник интерес к тому, что происходит с рождаемостью на
Западе. Этот интерес подогревается и рядом российских и западных демографов, которые
как раз и отвергают тезис о демографической катастрофе в России на основании того, что и
на Западе наблюдается спад рождаемости. Мол, верным путем идете, господа-товарищи!
Низкая рождаемость – признак богатства, и этот признак Россия в ходе реформы уже
приобрела. Ну, само богатство слегка задерживается, но объективные законы общественного
развития ему не обмануть – придет, как миленькое.
Вот вам пример невероятного по своей тупости гипостазирования – придание
“богатству” статуса причины сокращения рождаемости. Да, корреляция может иметь место,
а причинно-следственной связи нет. Правильнее рассуждать так: в ходе реформы мы,
очевидно, не переняли у Запада его умения “быть богатыми”, но переняли нечто такое, что
на Западе привело к падению рождаемости. Вот это “нечто” и надо искать. Ведь вдвойне
обидно будет нам в поисках этого западного умения “быть богатыми” вымереть, богатством
даже не насладившись – просто оттого, что глотнули из западного котла какой-то дряни, не
разобравшись.
Это –
общее предположение, и в этом смысле наша катастрофа действительно может
