 |
 |
 |
 |
|
 |
 |
просто нечестно, патриотам не к лицу обманывать добродетеля.
Каково же состояние тех очень и очень немногих, кто, испытывая такое двойное
давление своего социума, сжигает корабли и начинает громко говорить – так хорошо, как
может? Это аномальное состояние стресса и видения всяческих идолов и призраков. Да, эти
люди возбуждены, экзальтированы, склонны к утрате меры и разрывам в логике. Но я, зная
их вблизи, поражаюсь как раз тому, как мало они подвержены разрушительному
воздействию среды, как они устойчивы – по сравнению с тем давлением, которое на них
оказывают. Трудно ввести количественную меру, но сдается мне, что кто-кто, а Ципко-то уж
никак не годится на роль критика этих людей.
Но все это помехи, создаваемые внешним воздействием. Второй фактор более
фундаментален. Те, кто вырабатывает дискурс “русской партии”, вынуждены ломать
собственные стереотипы, выходить за рамки того понятийного аппарата, который был
воспринят ими и от системы образования, и от господствующей идеологии, и от языка СМИ.
Ибо все эти элементы надстройки советского общества были заимствованы на Западе, что во
многом и предопределило “незнание общества, в котором мы жили”. Интеллигенты русской
партии должны создать новый язык. Эта работа именно революционна. Она, скажем прямо,
несравнима по сложности с той функцией попки, повторяющего клише про демократию и
тоталитаризм, которую взяли на себя истматчики-“либералы”. Но эта работа будет сделана и
делается уже.
Мало того, что все эти глашатаи “либеральной партии” – не более чем органчик,
заведенный позолоченным ключиком. Они – органчик, играющий песенку победителей .
Интеллигенты “русской партии” уж действительно говорят “из-под глыб”, почти “из
глубины”. Это люди, только что получившие тяжелейший удар. Мало того, это люди, на
глазах которых горит их родной дом и гибнут их ближние – в самом буквальном смысле.
Антисоветские органчики даже в страшном сне не могут себе представить, что на самом деле
бродит в нашем уме и душе. Лучше им туда не заглядывать. Так вот, я лично поражаюсь
самообладанию людей “русской партии”. Они не рычат и не воют, как следовало бы в их
настоящем положении, а говорят довольно связные и корректные вещи – из чувства
ответственности. Но где-то есть и сбои (“агрессивность”), извините, господа.
Другая фундаментальная трудность заключается в том, что та катастрофа, что потрясла
Россию, для патриота послужила апокалипсисом, который приоткрыл сущность
тяжелейшего кризиса, в который втягивается вся современная цивилизация, стоящая на
индустриализме. Именно патриоты России, которая стала самой уязвимой и противоречивой
частью индустриального мира, смущены тем, как, оказывается, сложен этот мир и как
противоречив человек. Смущены – и на многие вопросы не имеют ответа, да и сами вопросы
еще не удается сформулировать. К некоторым даже страшно подступиться. Мы
только-только приступаем к построению новой картины мира, которая поднимет нас на
новый уровень понимания.
Напротив, либералы, счастливые зрелищем пожара ненавистной им нашей избы, не
желают и не могут видеть этого общего кризиса. Они жрут, пьют и танцуют на своем
комфортабельном “Титанике”, и на любой тревожный вопрос у них есть “убедительный
аргумент”: посмотрите, холопы, как сильны машины нашего корабля, как удобно устроены
каюты; завидуйте и плывите за нами.
Вот тут– то и возникает несоизмеримость. Патриоты и либералы (это, впрочем, лишь
партийные клички, придуманные Ципко) расходятся в разные картины мира, начинают жить
в разных не просто мировоззрениях, но и мироощущениях – даже смешно и глупо сводить
это расхождение к разнице в интеллекте. Кстати, либералы тоже в движении, они вовсе не
следуют каким-то стабильным нормам. Они приняли дискурс неолиберализма – этого
радикального течения западной идеологии. Они ушли от сомнений Просвещения в крайний,
почти убогий механистический детерминизм и социал-дарвинизм. Поражает этот упадок тех,
кто хоть частично был привержен русской культуре.
Конечно, экономический радикализм неолиберализма космополиту кажется
